2002 г.
Из-под ребер, из сплетенья солнечного
нутро голосит распадаясь: МАЛО!
Привел же Господь уродиться сволочью,
глянь как судьба по руке кропала,
ты удивишься коварству линий
и поразишься смешенью стилей,
уничтожающихся взаимно,
не забывая отметить гимном
каждый джоуль энергопотери.
Всякому мерой его отмерят?
Это звучит мне как обвиненье,
как уличение в самомненьи,
только не верю я, хоть разбейся,
в существование равновесья.
Нет никакого ни в чем согласья,
даже сам факт моего рожденья
обозначал превышенье власти:
мать не хотела, отец отчасти,
но произвол несогласных сил
в список живущих меня вносил
с тем, чтобы я только там искала,
где не считаются: много -мало,
а отдают из распухших жил
не потому, что слезно молил,
а оттого, что твоя рука
это вместить могла.
Я приходила к тебе в ознобах,
предполагая, что сможем оба,
пусть до утра, раз нельзя до гроба,
небо пройти вброд.
Что ты увидел за этой дрожью?
То, что тебе теперь можно тоже
гравировать кислотой по коже
офорт... И еще офорт!
Может кому-то и было б лестно
это участие в пьесе двухместной,
мне же она показалась пресной,
соли хотел рот.
Ну, и потом, все же я поэтесса,
мною замысливалась месса,
но дирижер оказался бесом
и прозвучал фокстрот.
P.S.
Люблю тебя и не тебя люблю
и есть еще один вполне любимый.
Два года к нему шляюсь за картиной,
но так как перед этим слишком пью,
то хочешь, верь мне, хочешь, мне не верь,
боюсь, что унесу случайно дверь.