Самое в городе — это трамвайные кольца.
Как олимпийские кольца, только трамвайные кольца.
Как олимпийские кольца, как постаревшие лица.
Жёлтый вагон теми кольцами движется, будто бы молится,
рыжий и старый так движутся, точно не движутся.
Кроме колец, в городах есть ещё зоопарки.
И непременные два исторических дома,
брошенных в улице, точно ботинки-распарки,
брошенных в город, как в поле бросали солому.
(В этих буквах главное,
что солома колется:
Домики забавные,
но кольца…)
От зоопарка в кольцо мимо улиц скучают трамваи.
Движутся, бренькают, трутся, а всё же скучают.
Бренькают, движутся, трутся звенят-извиняют.
Так извиняются, будто бы сами прощают.
Ты не прощайся. Усни и сойди на конечной,
где в чёрном-чёрном, прозрачном небесном оконце
гонят Большой Муравей и Минувший Кузнечик
призраки жёлтых вагонов по призрачным кольцам.