В поле яркого круга
инструменты стучат.
На столе у хирурга
умирает солдат.
Как шинель, его кожа,
кровь по трубкам течет.
И под вздохи наркоза
сон последний плывет.
То веленье по делу,
то молчок, не дыша…
и повисла над телом
в ожиданье душа.
И в бреду непрестанном
рвется горький укор:
не врагом иностранным
выстрел сделан в упор.
Со стрелявшим солдатом
даже не был знаком.
Кто-то был виноватым –
отыгрались на нем.
Слышен топот и крики,
врач военный над ним –
перевязка, носилки,
путь…сирены одни.
В поле яркого круга
вновь зажимы трещат.
За окном плачет вьюга:
умирает солдат.
А душе так солдата
тяжело покидать…
Вот отец и два брата,
возле домика мать.
Бледность лиц от испуга,
ловят души сигнал.
Горечь речи хирурга:
“Тяжкой рана была:
перебит позвоночник,
порван главный сосуд”…
Чу! Звенит колокольчик –
кони вдаль унесут.
Ах, как это обидно
умирать от своих!
То ли дело погибнуть
средь друзей боевых.
В поле яркого круга
инструменты молчат.
На столе у хирурга
не проснулся солдат.
- - -