Базар
Пыльный фиат блаженствует.
Мы также. Отдыхаем (Езда— кошмар!)
Базар нас душит,
скулит и прыгает,
ласкается по-женски.
А в душах наших—
сугубый базар.
И мы стоим— раскалённые, взъерошенные,
онемевшие
от слов.
(Вот куда мы опасно заброшены —
нас занесло.)
Довольному и грязному базару
меди
довольно горсти.
Мы вместе недаром,
до ненависти
без прости.
Мы купим себе бургеры и вафли,
свисток-булькалку,
вязаные чехлы, лукум.
Продавцы восхвалят
нашу щедрость, богатство и ум.
Мы продегустируем молча
расточительную благодать...
и ты чувствуешь, как мне хочется
любви здесь, то есть спать.
И мы как сурки спина к спине до обеда,
у мировой памяти на глазах.
А вокруг завертится наша одежда,
каруселью—
какой базар!
перевод с болгарского Терджимана Кырымлы
Панаир
Спрял и прашен, фиатът блажено почива.
Ние също блъжени почиваме. (Най-подир!)
Панаирът ни души,
подскача край нас
и скимти приветливо.
А в душите ни —
по панаир.
И стоим —нажежени, нескопосани,
онемели
един от друг.
(Ето че ние —с опасните скорости —
стигаме тук.)
За площада доволен и мръсен
стигат шепа
дребни пари.
Ще сме заедно —докато си омръзнем.
И по-малко дори.
Да си купим бургия и вафли,
свирка-стомничка,
везани чехли, локум,
продавачите да възхваляват
нашата щедрост, богатство и ум,
да си вземем набързо от всичката
разточителна благодат
и усещаш ли как ми се иска
да се любим на самия площад,
след това да заспим —чак до обед да спиме дълбоко
гръб до гръб в памтивечния мир
и да се търкалят наоколо
нашите дрехи—
какъв панаир!
Георги Рупчев