17 мая в деревне Запястье в 9 утра появились на свет два крохотных мотылька. Один из них сразу же подлетел к ближайшему открытому окну и сел на подоконник таким образом, чтобы он мог беспрерывно смотреть на размеренно тикающие часы на стене. Другая же ( это была она, будем звать ее Тылька) весело порхая над деревьями с любопытством разглядывала пасущихся на поле коров, цветущую черемуху, палящее прямо в глаза майское солнце. Вдруг, вдали, у самого леса она заметила какую-то черную точку, периодически меняющую свое положение. Тыльке непременно понадобилось разузнать кто это, что оно там делает и не хочет ли составить ей компанию. Она еще раз бросила взгляд на свою маленькую родину – куст белой смородины и пытаясь пересилить дующий из леса ветер, направилась к загадочной черной точке. По дороге на подоконнике она заметила мотылька и подлетела к нему:
- Что ты делаешь здесь, глупый? Смотри, как все красиво вокруг!
- Это я глупый? Не-ет! Ты ничего не знаешь… Ты думаешь для того нам жизнь дана, чтоб промотать ее, качаясь на ветру?
- Но я только начала жить! Я должна все узнать, все увидеть!
- Только? Это 20 минут ты называешь только? Да ты хоть понимаешь, что 1/36 жизни уже прожита?
- Какие 20 минут? Какие 1/36? О чем ты говоришь?
- О том, что жизнь мотыльку дается для того, чтобы он смог насладиться полным оборотом часовой стрелки вот на этих часах умереть - в страданиях и мучениях от понимания того, что жизни больше не будет.
- Но почему же в страданиях? Жизнь так хороша! Полетели, я покажу!
- Тебе надо - лети, умирай, где хочешь. Я остаюсь. 1\25 жизни прожита!
- Но почему я должна умирать? Я не хочу! Я только сегодня родилась!
- Сегодня родилась - сегодня и умрешь.
- А ну тебя, - она подчинилась ветру и уже через секунду была выше самого высокого дерева, самого высокого неба, самой высокой звезды. Она забыла о неудавшемся разговоре, она уже забыла и о черной точке, к которой летела. Она была наверху и видела все: такое большое и залитое золотым светом солнца. Вдруг Тылька почувствовала, что в ней что-то зажглось, больно кольнув изнутри. Это была любовь, но она не знала, что это она.
Она расправила свои крылышки, покрытые нежной кремовой пыльцой, и полетела.
По дороге она любила поля, любила леса, любила небо, любила солнце. Когда летела чуть ближе к земле, она любила и каждую тычинку крохотного цветка, каждую травинку, пробивающуюся на свет. Она любила, хоть и не знала, что любит.
Совсем скоро она оказалась в небольшом поселке, где только что кончились занятия в школе, и ребята весело спешили куда-то по дороге, подпрыгивая и смеясь. “Какие они милые, ” - подумала Тылька, подлетая к белокурой девочке, которая шла совсем одна, смотря под ноги. Она заглянула девочке в глаза – совсем тусклые – и вдруг они заискрились на солнце, а на губах появилась легкая улыбка. Девочка засмеялась, протянула руку к Тыльке, та опустилась на раскрытую ладошку и они уставились друг на друга. “ Какая прелесть, ” – умала девочка. “ Какое приятное тепло излучает ее рука,”-думала Тылька.
- Марфа! Марш доиой! – раздался женский крик откуда-то изза дороги.
Рука девочки вздрогнула, Тылька поднялась в воздух, отчетливо прочтя на губах девочки тревожное “прости”, и проводила взглядом бегущую изо всех сил и спотыкающуюся на камнях Марфу. Еще секунду Тылька думала о девочке, а после взвилась над селом и, наслаждаясь утренним ветерком полетела по направлению к большому городу.
По дороге ей встретилось множество разных деловитых жуков, пчел, спешащих на какой-то один и тот же цветок за речку, без дела прохлаждающихся мух (“ Самые разумные,” – подумала она), и кокетливых стрекоз, переливающихся всеми цветами на палящем но не сильно пока греющим солнце. С каждым их них Тылька успела поговорить, разузнать кто они такие и что творится там, откуда они летят. Ей было интересно абсолютно все! И, как ни странно, своими многочисленными приветствиями и нескончаемыми вопросами ни одному из них она не наскучила, не надоела. Наоборот, всем была приятна ее компания, в которой говорилось так легко и просто все, что только ни взбредало в голову.
Тылька уже подлетала к городу и издали любовалась на громадные трубы, из которых валом валил дым (Она смогла полюбить и его). Тылька влетела в город, который так и кишил людьми, трескучими мотоциклами и разноцветными машинами. Она опустилась на крышу одной из них и так доехала до центра города, где стоял громадный храм. Залетев в него, она удивилась потрясающей свежести, что царила внутри, приятному запаху ладану (конечно, она не знала что это запах ладана), приятному церковному песнопению (в храме шла служба). Взвившись под самый купол, она еще раз бросила свой взгляд на божественную красоту и выпорхнула наружу через расколотый витраж.
В городе она познакомилась с котом Васькой, когда тот пытался пришлепнуть навязчивое насекомое своей мягкой лапой, а Тылька думала, что он играет, затем – с Шариком, сев ему прямо на нос и наблюдая, как раздуваются его ноздри при каждом нюхе. Тот, собственно, и не был против и даже прокатил Тыльку на своей морде, показав ей чудеснейшие все в бело-розовом цвету яблони в соседском сад богатых хозяев. Отблагодарив пса (чего он естественно не заметил), Тылька продолжила свое путешествие, побывав в доме у мальчика Коли, в особняке старомодной графини (как она сама себя называла) Просковьи, на фабрике шоколадных конфет, на базарной площади и даже в театре на самодеятельном “Евгении Онегином”, скрываясь от недолгого майского дождя. Переждав его и вылетев из театра вместе со немногочисленными зрителями, она взвилась над городам, который успела полюбить до глубины своего крохотного сердца и направилась к лесу, где в течение ближайших сорока минут узнала абсолютно все, что там творится и к концу своего прибывания там, называла всех чуть ли не по дружеским прозвищам.
Начинало темнеть и Тылька поспешила на родину. Пролетая над лесом, над городом, шоссейной дорогой и селом, она вспоминала, как много у нее со всем этим связано, о своих друзьях, которых у нее теперь было множество, думала о том, как прелестна вечерняя свежесть после дождя, продолжая любоваться всем, что только было вокруг: розовым от заката небом, полоской черного леса, светло-зеленым полем и прозрачным воздухом, в котором то и дело встречались утренние знакомые, радостно приветствующие Тыльку.
Она с таким упоением наслаждалась всем этим, что не заметила, как очутилась в родном Запястье и издали увидела сидящего на подоконнике крайнего дома мотылька.. Она подлетела к нему и в изумлении спросила:
- Ты что же, так и просидел здесь все то прекрасное, ту красоту, ту свежесть, что твориться вокруг?
- Тридцать семь, тридцать шесть, тридцать пять, - не замечая Тыльку считал мотылек.
- Чем ты занимаешься? – удивилась Тылька
- Считаю, тридцать два, тридцать один, не мешай!
- Но что??
- Секунды! Двадцать девять, два…
Только сейчас Тылька поняла, как устала и тут же, рядом с этим счетоводом (так и не узнав, что он там высчитывал) легла и забылась глубоким приятным сном, в котором порхала над необъятными просторами с другими бабочками - такими же свободными и счастливыми, как и она.
- Пять, четыре, три, - бубнил мотылек, хоть его никто уже не слышал. Вдруг, командным голосом он выкрикнул “Готовься!”, опрокинулся на спинку, сложив перед собой тонкие лапки и зажмурил глаза.