Умом блистали, слышал я, ацтеки.
Такие есть и в нашем веке.
Без всякого с ацтеками родства
есть также внуки Гуинпленов,
наследники смешливых генов,
шутливого в постели баловства.
Смотрю на смеха баловней годами:
какая ж разница меж нами,
к какому типу личность ту отнесть?
Ему всё по фиг, смефуёчки,
приколы лепит без отсрочки,
хотя не шутки это вовсе – жесть.
Вот снова день прошёл уже – и ладно!
Он весел был, шутил отпадно.
Вот скажут, жил такой-то балагур,
безвредный парень и смешливый,
с пузцом уже, чуток плешивый,
любимец вдов и разведённых дур.
Чиновника имел при этом званье.
Не рвался выше с придыханьем –
районный уровень вполне с руки.
С годами притупилось шило,
которым он колол игриво,
шутник, остряк состарился таки.
К врачам герой всё чаще подаётся.
Он с зельем ляжет, с ним проснётся,
здоровье – не для шуточек предмет.
...Задумался он как-то. "Боже!
Базарил много, строил рожи.
А что в итоге? Где мой в жизни след?".
Иллюстрация из Интернета.