* * *
Когда, засыпана листвою, хандрит под окнами «девятка»,
когда остатки ассигнаций гулёна-осень раздаёт,
я время мелкими глотками прихлёбываю горько-сладко,
пока солёный пёс тревоги улыбкой не смягчит свой рот.
Пойду, сниму аккумулятор, в дом унесу для подзарядки.
Глядишь, и ржавая телега ещё, пост скриптум, поскрипит.
И для истории болезни замечу коротко в тетрадке,
что я стихами - пьян под вечер, а прозой – спозаранку сыт.
По телевизору грызутся политиканы, люди-братья,
клеймя друг друга, заклиная – отдать последние долги.
Джон-фермер тыкве полутонной любовные раскрыл объятья,
И под чалмой скрипят зубами чернобородые враги…
Спущусь, проверю всю проводку моей трудяги-колымаги.
Как абсолюто длинноноги в условных юбках визави!
Как разгулялась нынче осень! Какие ценные бумаги
швыряют клёны и каштаны, банкиры капищ на крови!