Закрыт на вход музейчик мира «до»,
семнадцатый чумой по свету носит.
Уныло тычет небо лунный носик
в асфальтовые шкурки городов.
Бедовый год, вали уже скорей..
Но мир хлебнул из фляжки, в кресло вжался.
Иди уже, мгновенье - ты ужасно,
внутри десятки ядерных Корей,
и в каждой - предсказуемость вины,
моей во всём, бессрочной, многомерной.
Щекочут лунный носик бредни смертных,
доставших небо ранее иных.
Земля глотает сны. Войны оскал
закрыт чадрой рекламы. Турбулентит
конвейер мой - сулит почить на ленте
коньяк вприглядку с ночью (и тоска
законов энтропии - не нужны
массовке оглашенные дебилы).
Добить себя вопросом: чем любила? -
ах, это трио призраков жены:
вражда в одни ворота, месть не в лад,
рифмованный бардак на левом фланге...
Стюардом притворясь, укажет ангел
на выходы. На плоскости крыла.