И проросли в одной душе,
Сорняк и роза в той меже.
Слаб, как ребенок, но силен.
И видит часто беса он.
А Бога может услыхать,
Коль будет Бога молча звать.
Поэт, кто с грустью и тоской,
Живет с израненной душой
От ран, не только от своих,
Кричит его нескладный стих.
А тот, кто сыт, душою глух,
Чей, вечно спящий, слабый дух
Покоем сытым умерщвлён,
Тому не слышен этот стон.
Не понят он, он одинок,
Живет он чаще между строк.
Угрюм, но как дитя слезлив
От шелеста плакучих ив.
Не стар, но мудр, за миг успев
Услышать лишь один припев.
Перемешав со злом добро,
Уходит он, сломав перо.