Он был одним из тех, кого не ждут,
кому не говорят: «Привет, амиго!»,
не кормят мёдом, сколько бы ни шмыгал
распухшим носом в череде простуд.
Яичницу сварганить для себя
в двенадцать лет, пожалуй, не проблема –
как вслух читать фантастику от Лема
таким же беспризорным голубям
и прыгать в переполненный трамвай
(карманов много в эпицентрах давок,
а голод лишь оттачивает навык:
пожива будет, только не зевай!)
Смешна воспоминаний параллель:
не прятаться – как взрослый – с сигаретой,
но верить в чудо! (в ужин разогретый
и в чистую прохладную постель).
Сквозь двадцать лет по юности маршрут
больным вопросом для него запутан:
«Зачем бежал домой со всех приютов,
раз был одним из тех, кого не ждут?»