Лежал он неулыбчивый и серый,
нелепый, неприкаянный, большой,
ни женщины, ни родины, ни веры –
ни тени не стояло над душой.
Среди полей, упавший и не вставший,
уставший, с обескровленной душой
он так лежал, как клёна лист опавший –
отвоевавший человек чужой
на придорожном выбитом газоне
в разбитых кирзачах не по ноге,
и нож его, откованный на зоне,
сидел привычно в рваном сапоге.
Лежал мертвец от пристани по ходу
ни с кем не схож, на каждого похож.
Но смерть попрал, и в жизнь вошел, как в воду,
Как в печень нож.