Письмо было не Лиде, а ей. Оно было не казенное. И не от сына Николая. И не от мужа. И не с фронта. Оно было от какой-то неведомой ей Глафиры Дементьевны Пучкиной, из Новосибирска. «…И хоть муж твой без обеих ног, да ведь живой, — шевеля побелевшими губами, читала Анфиса, руки ее дрожали, и она боялась, что порвет тетрадный листок. — Начальник госпиталя Андрей Петрович выхлопотал ему место в доме инвалидов, а Кирьян, муж твой, оттуда сбежал и теперь вот ездит по поездам, поет жалостливые песни, ему подают, а он все пропивает потом. Да как же это при живой жене-то, страм же один. Иногда он, пьяный, приезжает к нам на своей каталке, а так валяется неизвестно где, а ведь зима, околеет от холода. Я не знаю, какая ты там, Кирьян, муж твой, говорит, что большая ты стерва, так он говорит, и писать тебе ничего не велел, адресу не давал, да я у пьяного его выпытала. И вот не вытерпела, обписываю тебе все как есть, бабье же у тебя сердце, может, чего шевельнется в нем… Шевельнется, так приезжай, может, как найдем его или к нам он когда заявится. А то возьмет да уедет куда с поездом в другие края, чего ему, их много теперь таких, обездоленных войной, они везде ездют, ищи тогда его, ни с какой собакой не найдешь…»
А.С.Иванов. Вечный зов.
*****************************
Мне везло в числе немногих,
Огневой прошедших вал.
Когда мёртвых клали в дроги,
Я случайно заморгал.
Мне везло в числе немногих,
мне попался добрый врач.
Пусть короче стали ноги,
Хоть ты смейся, хоть ты плач.
Мне везло в числе немногих,
я вернулся в свой колхоз.
На родимом на пороге
не сдержал глаза от слёз.
Были рады домочадцы.
Пусть без ног, а всё ж мужик.
Повезло мне нынче братцы,
возвернулся фронтовик.
Мне везло в числе немногих,
огневой прошедших вал.
Когда мёртвых клали в дроги,
я случайно застонал...