Варёные джинсы, майка кислотного цвета,
В новеньком плеере – Иванушки с Бони М.
Я из подъезда в пятнадцатое лето
Иду на платформах. Огромных. На зависть всем.
Сегодня контрольная, завтра – конец мучений,
Текут девяностые солнечным янтарём…
Измята шпаргалка, под партой дрожат колени,
Вон Витькин затылок. Остаться бы с ним вдвоём.
Текут девяностые, медленно, но упрямо,
И ветер из форточки пахнет, как Бубль Гум.
Гуляем до вечера. Будет ругаться мама…
Но это же Витька… За разум заходит ум.
И синие звёзды падают в чьи-то клумбы,
Мы пьём лимонад и заглатываем пломбир.
И даже целуемся. Это ужасно глупо.
Но, кажется, Витька – важнее, чем целый мир.
Текут девяностые, радужные, лихие,
Гремят дискотеки – мурашками в позвонках.
И нас не волнуют ни войны, ни пандемии.
Мы – стая подростков с жвачкой на языках.
Варёные джинсы, тетрис, ковры, лосины,
И Листьев с Супоневым живы, и всё окей…
Так много друзей, и так мало ещё машин…
Текли девяностые. И высохли, как ручей.
Смешные платформы, майка дурацкого цвета,
На стареньком фото – будто совсем не я.
Мои девяностые с грохотом канули в лету.
Вернуться бы, мама.
Но только нельзя.
Нельзя.