Надежда Седова, Сузун
Печные трубы в виде обелисков.
Здесь день и ночь звучат колокола.
Жестокая трагедия так близко,
Что кажется – дымит еще зола.
И, кажется, секунда -
и возникнет
Картина ада – явь тех страшных дней:
Сарай, фашисты, факелы и крики
В огне горящих заживо людей.
Хатынь… Как выдох, горестное слово,
Что обжигает пламенем войны.
Год сорок третий, страшный и суровый.
Те дни борьбой отчаянной полны.
Борьбой священной гордого народа!
О, Беларусь, испила ты до дна
Всю чашу бед. Почти четыре года
Велась здесь партизанская война.
В бессильной злобе в годы лихолетья
Фашисты лютовали каждый день:
Средь жителей замучен каждый третий
И сожжено пять тысяч деревень!
Несломленная, гордая, святая,
Овеянная славою земля!
Вновь аист над Полесьем пролетает
И золотятся нивами поля.
В Хатыни в центре скорбных обелисков
Стоит «Непокорённый человек».
Пред памятником тем склонитесь низко:
Такой народ нельзя сломить вовек!