Две силы есть — две роковые силы,
There are two vims – two fatal forces,
Всю жизнь свою у них мы под рукой,
All life of ours we’re near and under them
От колыбельных дней и до могилы, -
From days of lullaby to grave that close is,
Одна есть Смерть, другая — Суд людской.
The first is Death, the People Judgment’s then.
И та и тот равно неотразимы,
The both of them are equally neutral
И безответственны и тот и та,
And irresponsible the both they are,
Пощады нет, протесты нетерпимы,
No mercy is there, protests welcome not are,
Их приговор смыкает всем уста…
Their verdict closes lips of everyone...
Но Смерть честней — чужда лицеприятью,
But Death’s more honest and is strange to bias,
Не тронута ничем, не смущена,
Not touched by anything and also not confused,
Смиренную иль ропщущую братью –
Both humble and/ or even grumbling brothers –
Своей косой равняет всех она.
All equals Death with scythe and makes all loosed.
Свет не таков: борьбы, разноголосья —
The People Judgment is not such and struggle
Ревнивый властелин — не терпит он,
Of different views does not endure, lord being,
Не косит сплошь, но лучшие колосья
Does not move everything but ears, that are like marvel,
Нередко с корнем вырывает вон.
Does pull out often with a root and kill.
И горе ей — увы, двойное горе, —
A double suffering, alas, to that force
Той гордой силе, гордо-молодой,
Which proud is and proudly is young,
Вступающей с решимостью во взоре,
Entering with determination and forth
С улыбкой на устах — в неравный бой,
With smile on lips to start unequal count.
Когда она, при роковом сознанье
When that, being with an every fatal vision
Всех прав своих, с отвагой красоты,
Of own rights with courage of a charm
Бестрепетно, в каком-то обаянье
Intrepidly in movement to collision,
Идет сама навстречу клеветы,
Does go to meet a slander not too far.
Личиною чела не прикрывает,
With mask that does a forehead yet not cover
И не дает принизиться челу,
And does not let to low self at all,
И с кудрей молодых, как пыль, свевает
And from young curls like dust that does just brush off
Угрозы, брань и страстную хулу, —
The menaces, abuse and ardent foul, -
Да, горе ей — и чем простосердечней,
Yes, woe to that, and if that is more artless,
Тем кажется виновнее она…
Then seems more guilty than in fact it is…
Таков уж свет: он там бесчеловечней,
Such is the world which is inhuman hardly,
Где человечно-искренней вина.
Where any fault is inadvertence with.