Я страсть люблю антелегентных женьщин – чай, сам с отличьем кончил ПТУ!,
но нетуть их средь энтих деревенщин в раёне, где я сызмальства живу.
С образованьем здеся баб не сыщешь, послухай их – кто в лес, кто по дрова…
Другие зырят, чтобы покрасивше, а мне, дык покультурней, подавай.
Какую выбрать, мне никак не пофик – чтоб вровень по культуре и мозгам,
хлебать лутьшее с ей в две хари кофий, и на крылечке семечки лузгать.
Сказала мне маманя: в город ехай! Небось, тебя уж заждалася та…
Шампунью с волосов отмыл я перхоть и грязю повычистивал с пальта,
одел пенжак, рубаху из нейлона, и носовой платок поклал в карман,
и, в город при́быв, чохом от перрона пошкандыбал на про́спект в ресторан.
Сидю я тама, чту харчей ката́лог, кумекая походу жизни смысл,
припёрлась тут в обеденную залу казистая ухоленная мисс.
Я, знамо дело, помахал ей ручкой, глядь – нормалёк! – залыбилась она.
Подсел, ножом отку́порил шипучку и «за знакомство!» высосал до дна.
Хотя мне в носе защипало жутко, не канителясь, выдал напрямки,
что я прошу у ей всурьёс, без шуток, навек еёных сердца и руки.
Мисс, стало быть, артачиться не стала, немедля позвала меня домой,
всё сняв, что на себя понавдевала, там завертелась голой предо мной,
бухтела про какие-то «байдерки», про пляску живота, а после мисс
предло́жила: давай по мисс-оньерски? Я ей: лутьшее на́ спину лажись!
Ну, вопчем, не случилось пониманья. Мисс буркнула: «в бадью!», и прогнала.
Когда вернусь домой, женюсь на Мане, доярке из соседнего села.