Нарисовалась в длинных сапогах,
в ботфортах зимних на босую ногу.
Кивнула соглашательски « ага»,
но шубу обновляла, будто тогу.
Святая простота была не та.
Собольего не виделось, не мнилось.
Но зеркала шептали: «ваша милость»,
сочились соком алые уста.
Нарисовалась – ноги от ушей.
Румянец акварелью с колыбели.
Но санкций неминуемых клише,
Как будто все вокруг офонарели