Друиды верили, (а если друиды ещё где-то есть, то наверняка продолжают верить), что у каждого из людей имеются три тотема. Первый тотем - это кто-то из умерших родственников. Второй тотем - дерево. А третий тотем - животное.
Не уверена, можно ли отнести птиц к животным, но если я и ощущаю связь с кем-то из мира животных, то это птицы. То есть вообще-то к птицам я отношусь достаточно равнодушно. Пожалуй, только попугаи вызывают во мне некоторое оживление, но попугаи - как весёлые соседи, не больше; на мой тотем попугаи совсем не похожи. И всё-таки связь моя с птичьим миром, и связь очень трепетная, существует: при виде крошечных, ярких, невероятно отважных колибри сердце моё, кажется, и само покрывается сверкающим радужным оперением. Недавно я узнала, что в полёте крылья колибри рисуют восьмёрку, то есть знак бесконечности. Невероятные, словно бы и нездешние создания. В общем, если бы я родилась птицей, то вы себе уже представляете, какой именно. Не лебедем, не чайкой, не фламинго. Кстати, любовь к колибри у меня с детства. В семь лет я уже точно знала, кем буду, когда вырасту. Я буду королевой колибри, и трон у меня будет из какого-нибудь яркого цветка. В горшке на подоконнике у нас цвела красная китайская роза. Для трона цветок был вполне подходящим.
Ещё я решила, что Сева, моя тогдашняя подружка, будет королевой райских птиц. Я и сама не прочь была стать королевой райских птиц, но, если честно, то вблизи они мне совсем не понравились. Я долго рассматривала их изображение в энциклопедии. Ведь нужно было решать, кем быть: королевой колибри или королевой райских птиц. Решение я тогда приняла правильное и никогда его уже не меняла. Севе, кажется, было всё равно. У неё в тот момент жил дома цыплёнок по имени Пипи, и он уже вырос настолько, что почти превратился в петуха. Или в курицу. На той фотографии, что Сева мне подарила, это не очень понятно. Когда делали фотографию, Пипи сидел у неё на руке, но в самый важный момент с руки слетел. Но то, что он был пёстренький, я помню очень хорошо.
А ещё я предлагала Севе быть акробатами и пойти выступать в цирке, не сразу, разумеется, а после того, как мы с ней подготовимся. Я знала, как готовиться, у меня была книжка. Вот чего у меня не было, так это специального широкого пояса и двоих крепких людей рядом. И пояс, и люди обязательно должны были принимать участие в обучении, без них невозможна была большая часть переворотов в воздухе. Сева, кажется, сперва не хотела выступать в цирке, но ей было неудобно говорить мне об этом прямо. А я делала вид, что не замечаю её сомнений, потому что ну кому же охота в одиночку готовиться стать акробатом? Только после того, как я пообещала Севе, что Пипи будет выступать с нами, она больше не колебалась. Я сейчас уже не помню, что стало с Пипи, но в цирке он так ни разу и не выступил. Он жил у Севы на балконе. Но про балкон это я так, к слову.
Потом я дружила с другой девочкой, и Сева тоже дружила с другой девочкой, но не с моей другой, а со своей другой, и так постепенно наши дороги разошлись.
Мечты стали другими, но от этого не сделались более реальными. Справедливости ради должна сказать, что одна моя детская мечта всё же сбылась. Прорвалась цветком сквозь асфальт, сделала невозможное, чтобы сбыться.
Ну, а то, что королевой колибри я так и не стала… это жаль, конечно.
Фотография Christian Spencer