Гудит с натугою трудяга-лесовоз
И оставляет, вдаль бегущую, дорогу.
А там, где лес могучий стройный рос,
К подлеску небо подступает понемногу.
В ручье таёжном, как в святой купели,
Омыл колёса, след в тайгу вонзил.
В моторе жилы, как струна гудели,
Набатом в 300 лошадиных сил.
Колдобины, ухабины, разливы.
Не сохнущие, в лужах колеи,
Ваш дикий вид – афганскими прорывами,
Водителю, вдруг, память опалит:
Друзей, как дубы многолетние, косила
Чиновников бездарных злая спесь.
Теперь тайгу за море вывозила,
Как будто Родина у них другая есть.
А может ли, быть Родина у бесов,
Архангелом, низвергнутых с небес?
Всё сотворённое Любовию – их бесит:
Ромашковое поле, воды, лес.
Нам Апокалипсис их злоба предвещает.
Должно исполниться, что Библия пророчит.
Не мы их победим, а Бог, что всех прощает,
Но в чёрный час, коль ствол Любви подточим
И о спасеньи душ молитва отпадёт,
История секунд захлопнет створки.
И на ухабины, подлески и пригорки,
Грядущего Исуса свет падёт.