Лавкрафт Немезида
Мимо врат, где упырь охраняет дремоту
В безднах ночи лишь светит луна
Моим прожитым жизням нет счёта.
Что увидит мой взор, тому дам имена.
Я борюсь и кричу до рассвета от страха уже без ума.
На рассвете я вторю земному вращенью
Вместо неба лишь пламя и пар
И зияние чёрной Вселенной
Где планетой бесцельно кружит чёрный шар
Где без имени блеска и знаний планеты кружат свой кошмар
Я увижу, блуждая над морем бескрайним,
В облаках злую серость высот,
Разрываемых в молний сверканье,
Что потом истерический крик повлечёт
Среди стонов невидимых демонов, вставших из илистых вод.
Я ныряю как лань, где ветвистые своды
В первобытных и старых лесах
И дубы чуют близость кого-то,
Кто крадётся, внушая в безлюдности страх.
Я бегу от невидных мне глаз, что следят за мной прячась в ветвях.
У истоков, стекающих в топь, напиваюсь,
Где туман вонь и муть распростёр.
По пещерам иду спотыкаясь,
Где бесплодность холодных равнин видна с гор.
Второй раз не вернусь я к проклятию горных горячих озёр.
Поглядев на дворец, весь плющами увитый,
Я шагну в нежилой коридор.
Свет луны, искривясь над долиной,
Обнажит на стене гобеленов узор
К беспорядочным швам тех картин нестерпимо мне бросить свой взор
Я гляжу через створки окон удивлённо:
Поражает трухлявостью луг;
И деревня лежит обречённо,
Где из кладбищ окрашен проклятия круг;
В рядах белого мрамора вслушаться стражду в какой-нибудь звук.
Привиденьем являюсь к столетним могилам.
Крылья страха дают мне полёт,
Где Эреб мечет дым что есть силы,
Где унылые скалы, одетые в лёд
И где солнце пустынь чему жизни не даст никогда, то пожрёт.
Моя старость увидит ещё фараонов,
Восхождение их (там, где Нил)
И камнями украшенность трона.
И мой образ уже омерзителен был,
Когда чист и блажен, человек на арктическом острове жил.
О велик же тот грех, что мой дух заключает
Далеко он свой рок сообщит
И могила покой исключает,
И небес состраданье его не смягчит.
В бесконечных эонах безжалостен крыльев махающих вид.
Мимо врат, где упырь охраняет дремоту
В безднах ночи лишь светит луна
Моим прожитым жизням нет счёта.
Что увидит мой взор, тому дам имена.
Я борюсь и кричу до рассвета от страха уже без ума.
Nemesis
By H. P. Lovecraft
Thro’ the ghoul-guarded gateways of slumber,
Past the wan-moon’d abysses of night,
I have liv’d o’er my lives without number,
I have sounded all things with my sight;
And I struggle and shriek ere the daybreak, being driven to madness with fright.
I have whirl’d with the earth at the dawning,
When the sky was a vaporous flame;
I have seen the dark universe yawning,
Where the black planets roll without aim;
Where they roll in their horror unheeded, without knowledge or lustre or name.
I had drifted o’er seas without ending,
Under sinister grey-clouded skies
That the many-fork’d lightning is rending,
That resound with hysterical cries;
With the moans of invisible daemons that out of the green waters rise.
I have plung’d like a deer thro’ the arches
Of the hoary primordial grove,
Where the oaks feel the presence that marches
And stalks on where no spirit dares rove;
And I flee from a thing that surrounds me, and leers thro’ dead branches above.
I have stumbled by cave-ridden mountains
That rise barren and bleak from the plain,
I have drunk of the fog-foetid fountains
That ooze down to the marsh and the main;
And in hot cursed tarns I have seen things I care not to gaze on again.
I have scann’d the vast ivy-clad palace,
I have trod its untenanted hall,
Where the moon writhing up from the valleys
Shews the tapestried things on the wall;
Strange figures discordantly woven, which I cannot endure to recall.
I have peer’d from the casement in wonder
At the mouldering meadows around,
At the many-roof’d village laid under
The curse of a grave-girdled ground;
And from rows of white urn-carven marble I listen intently for sound.
I have haunted the tombs of the ages,
I have flown on the pinions of fear
Where the smoke-belching Erebus rages,
Where the jokulls loom snow-clad and drear:
And in realms where the sun of the desert consumes what it never can cheer.
I was old when the Pharaohs first mounted
The jewel-deck’d throne by the Nile;
I was old in those epochs uncounted
When I, and I only, was vile;
And Man, yet untainted and happy, dwelt in bliss on the far Arctic isle.
Oh, great was the sin of my spirit,
And great is the reach of its doom;
Not the pity of Heaven can cheer it,
Nor can respite be found in the tomb:
Down the infinite aeons come beating the wings of unmerciful gloom.
Thro’ the ghoul-guarded gateways of slumber,
Past the wan-moon’d abysses of night,
I have liv’d o’er my lives without number,
I have sounded all things with my sight;
And I struggle and shriek ere the daybreak, being driven to madness with fright.