До двенадцати одиннадцать минут,
Лишь часы идут, а рифмы не идут,
Может, выпить мне токайского немного,
Коль поэзия похожа на редут.
Говорят, к поэтам в полночь входит Муза,
Завораживает сердце хриплым блюзом,
Может быть, ко мне заглянет в эту ночь,
Бога Зевса неприкаянная дочь.
До двенадцати уже всего четыре,
Но по лестнице уже слышны шаги,
Открываю – мы теперь вдвоём в квартире,
Дорогая, не слукавь и не солги!
Дорогая, жаль, что ты не материальна,
Я б тебя немного нынче приобнял,
И подняли б мы с тобой бокал хрустальный,
И отведали б холодного огня.
Но опять пишу свое стихотворенье,
Сердце наглухо, как ставенки прикрыв.
Ах, коварная, ведь ты – лишь вдохновенье,
Лишь мечта, горение, порыв!
Почему ж, когда уходишь ты на круги,
Сердце нежной наполняется тоской?
Почему свою возможную подругу
Представляю именно такой?