Мой грех, как сон, не высказанный вслух,
Как суета листвы осенней на поляне,
Как шёпоты беззубые старух,
И суетливый звон от ложечки в стакане.
Да. Будто нищий дёргает рукав,
Вновь тянет душу, старый, к позабытой ране,
И словно горький вкус избытка от приправ,
Стихать не хочет. Видно, не отстанет.
Полночный гость стучит клюкою в дверь,
Как сердце ёкает, предчувствуя расправу,
Приходится пустить. И что теперь?
Присядет и молчит, прищурившись лукаво.
– Сказать! Сказать, – подталкивает ночь,
когда навалится своей немою тушей.
Кому сказать? Кто сможет мне помочь?
Кто боль в груди нещадную заглушит.
Невысказанный сон. Не вылитая грусть.
И как произнести, сомнения тревожа?
Нет. Остаётся, остаётся пусть,
Обратный путь у жизни невозможен.