Не забывать способны только зеркала,
Застывшие под слоем многолетней пыли,
Пока живые всё давно уже забыли,
Их память не тускнела и была светла.
Они молчали и глотали отраженья:
Огня пожаров, разрушенья городов,
Весны романтиков, и белоснежных снов,
Смиренья вечности, любви упокоенья.
Поверхность бороздила шрамами тоска,
Проникшая до основания структуры,
Она меняла эталон былой культуры –
Состав входившего в создание песка.
Теперь песок земли, что был всегда началом,
Первоосновой обожжённого стекла,
Стал заменяться, и отныне зеркала
Внутри себя закрыли всё, что возникало:
От ало-красного заката до войны;
Гниения домов и звуков колоколен;
Кто умирал, воскрес, и пребывал в неволе;
И даже вещи те, что глазу не видны.
И всё, что в их составе серебром являлось -
Всё представляло тридцать стареньких монет,
Исчезнувших на долгие две тыщи лет,
Вернуть которые возможным не казалось.
О, зеркала, ваш цвет прекрасней бирюзы!
Ваш ясный проблеск - васильковый дар лазури.
Вы разносили пО миру дожди и бури.
Вы много чище капли женственной слезы.
У вас есть тайны. Вы копили долго время.
Все истины и ложь - всё спряталось за грань,
Но вы молчите, как увядшая герань,
Не сбросившая, для рожденья снова, семя.
О, судеб прах! он слой за слоем покрывал
Прошедшее. Всё то, что за веками скрыто
Осталось пеплом, что просеяли сквозь сито.
Здесь слышен плач разбитых временем зеркал.