В октябрьских лужах плыли два ботинка,
Дешёвенький китайский самопал,
А сверху, подставляя каплям спину,
Задумавшись всерьёз, поэт шагал.
Не то чтоб чем-то очень недоволен,
Навряд ли счастьем преисполнен был,
Куда-то шёл своею доброй волей,
И за одним другой ботинок плыл.
Ботинки туфельки в толпе искали,
А, может, чей-то чудный сапожок,
Но рядом с сапожком они едва ли
Остановились бы – поэт промок.
И вот ботинки, забирая влево,
Уже домой, к вокзалу, чертят путь,
И, если б захотел поэт, наверно,
Не смог бы, всё же, с их пути свернуть.
Качаются ботинки в электричке,
На них под стук колёс находит грусть,
Вверху поэт, проворно чиркнув спичкой,
Зажёг сигарку, курит – ну и пусть:
Ботинкам всё равно – они же знают,
Что скоро будут дома и тогда
Они приникнут к батарее с краю,
Её дождавшись ласки и тепла.
Не то чтоб чем-то очень недоволен,
Навряд ли счастьем преисполнен стал,
Поэт очистит их от грязи и от соли
И рядом с ними ляжет на диван.