Тоска пройдёт, к чему печали?
Уж не томит мечтою вновь.
О, как мы жертвенно блистали,
снедая обольщённую любовь!
Ласкает цвет багрового вина,
соцветьем радуги в хрустали.
Пьём отрадную до дна,
что нам в радости - печали.
Не улыбки радужных гримас,
не сердца томного биенья.
Любви похмелье манит нас,
обременённых недугом забвенья.
Но довольно грацией прельщать,
влюблённых рекрутов печали.
Объёмной грудью обольщать,
под лёгкой дымкою вуали....
И к чему несбыточны мечты,
в гордых чувствах обольщенья?
Любви кристальной чистоты,
у грёз туманного затменья.
И пусть не смущают взоры вас,
душевным недугом смятенья.
Волшебный профиль и анфас,
красой небесного явленья.
Сюжет всевышними рисован
и ушли сомненья больше нет.
На чьё, он имя, адресован,
сей восхитительный портрет.
И жаждет юность торжества,
надежда в сердце не истлела.
Как дань отрады божества,
нам мудрость отроду велела;
"Любви хмельной напиток пить,
пока душой для чести живы".
Судьбу отсрочив слёзы лить,
пока, ещё по своему красивы.
И чувства чуткого коснётся,
вам едва воздав душой поэта.
И дальним эхом отзовётся,
на две дороги; та и эта...
Где был я мил в томленьях муки,
не лить слезу на дань разлуки.
И блажен был на икстримах скуки,
слух настроить на лиры звуки.