памяти Николая Семёновича Маслакова
Войну пройдя до самого Берлина,
Ранений и наград он не считал
И долг священный любящего сына
Перед Отчизной подвигом не звал.
Суровым был к речам и пышным датам,
Во всём доволен малостью вполне,
Он - офицер - считал себя солдатом,
Был рядовым в далёкой той войне,
Где каждый день пробит шрапнелью колкой,
Где лучший друг убит ещё вчера,
Где заблудились письма-треуголки,
А в них слова:"скучает детвора"...
Он с той войной всю жизнь не расставался,
Прицельно бил по гнусности и лжи
И в плен рублю и лести не сдавался,
И, как ребёнок, верой в правду жил.
А потому простил, как сын прощает,
Подлог, наветы, ссылку на Витим,
И плесневелый хлеб с холодным чаем,
И путь жены, что вёл в Сибирь за ним.
Он так и не расстался с той войною
И пышных дат так и не привечал,
Но День Победы каждою весною
Как день рожденья Родины встречал!
А вот стихи отца, написанные в сталинской тюрьме перед ссылкой в Сибирь.
Вне гармонических звучаний
Жесток и жёсток этот мир.
Из жести кружка, миска, чайник,
Вагон, собака, конвоир.
Стук металлической посуды
И грохот кованых дверей.
Двадцатый век - палач, паскуда -
По горло музыки твоей!
Кровь на губах. Твои ноктюрны
Для жести водосточных труб
Звучат по пересыльный тюрьмам -
На жести спят, из жести пьют.
И снова двор тюрьмы, машина,
Конвой шипящий, жёсткий свет.
Где та железная пружина,
Что в жизни держит этот бред?
Да наяву ли это с нами?!
Откуда слышится хорал?
Кто там кровавыми губами
Тюремный снег поцеловал?
Куда ведут и в чьи объятья?
Не за последнюю ль черту?..
На металлическом распятье
Христос приварен ко кресту.
Он тоже писал стихи, оказывается, но сурово об этом умалчивал. Мои - "Узнику" и"Memory" - об этих же событиях.