Песнь колыбельная, долгая, нежная,
где-то на западе грустно звучит,
ночь наклонилась седая, безбрежная,
чинно клюкою по небу стучит.
Красное жаром свернулось у пристани
солнца. И пламенем за горизонт
кинулось бешено нитями-птицами,
вдоль распластавшись под искрами звезд.
Синее густо легло в мироздание,
щедрою кистью укрыв небосклон,
гулом прощальным терзая сознание,
напоминая болезненный стон.
Жёлтое скрылось, свернулось и высохло
золотом сонным в холодной воде,
отблески охры гризайлью прописаны,
словно узоры на тусклом стекле.
Зелень по краю неровному брошена
там, где встречаются тьма и гранат,
чуть бирюзой облака припорошены,
тонкою нотой фисташки звучат.
Будто покорные ночи признанию,
краски заката безмолвно легли,
слушая нежно, как воспоминание,
тихую песню усталой земли.