Захлестнули детективы! Наконец-то и наши научились снимать. Но вот незадача: пьют беспрерывно - то пуля мимо пролетела, то женщина отказала, то изворотливого преступника всё-таки поймали. Да и в реальной жизни: отказался от рюмки сразу стал белой вороной. Где же пример для молодёжи?
Приведу пару подлинных историй (а их у меня гораздо больше), когда трезвая голова всё же ценится несравненно дороже.
НАЧАЛЬНИК ЭШЕЛОНА
Такая ситуация возникает всякий раз, если на кону кресло или погоны высокого начальства. Тогда риск сводится к минимуму тем, что ищут исполнительного и абсолютно непьющего подчинённого.
Поэтому я ничуть не удивился, когда меня вызвал начальник штаба и предложил мне временно отдохнуть в должности начальника эшелона, чтобы из России привезти в Казахстан секретную технику. Ратующих за строжайшее соблюдение военной тайны успокою: описываемые события произошли более сорока лет назад.
По всем инструкциям я не соответствовал - ни по должности, ни по званию, то есть был слишком молод. Нашли мне и не употреблявшего начальника караула (как показали вскоре события - лучше бы он был выпивохой, а не больным психом). Вот так мы два старших лейтенанта и несколько автоматчиков отправились в зимнее путешествие. За окном обычного пассажирского поезда было минус тридцать, а в вагоне - уютно и тепло.
Уложив автоматы бойцов (все отличники боевой и политической) под крышку нижней полки, я расположился сверху и настроился на минорный лад, забыв на тот момент, что вся моя жизнь - сплошные приключения. И они не заставили себя долго ждать.
Мой начальник караула вышел в тамбур покурить и подозрительно долго задержался. Появился подчинённый лишь тогда, когда я уже начал подумывать о его поиске. Не понравился мне и его внешний вид: рубашка была явно испачкана. Пришлось с ним отойти в сторонку для доверительного разговора. Выяснилось, что он периодически падает в обморок. И это с "макаровым" и двумя обоймами в кобуре!
Я ему пообещал, что разговор останется между нами, но пистолет с одной обоймой конфисковал. И практически с того момента стал исполнять одновременно две должности. "На войне бывало и хуже" - подумалось мне.
Возвращались мы уже в "теплушке" непонятного товарняка, который неожиданно и очень редко останавливался возле трёх столбов, а потом также неожиданно и резво набирал скорость. Очередной часовой едва успевал запрыгнуть в вагон, цепляясь за обледенелые поручни. Поскольку и воду, и уголь с дровами мы добывали сами. Наши предшественники умудрились сжечь в буржуйке деревянную обивку потолка, а частично и стен. Тепло даже в армейских тулупах мы ощущали лишь тогда, когда печка раскалялась докрасна. Связи с миром у нас не было никакой, а эшелон всё более и более замедлял свой ход, скрываясь в тупиках и стараясь нагнать опоздание ночами.
Начальство уже обеспокоилось не на шутку, поскольку мы на целую неделю задерживались с докладом из пункта переадресовки. В части нам выдали сухой паёк и небольшой ломоть сала. Во сне генерал видел, как наш караул промышлял по окраинам станций в поисках провианта. Действительность была ещё хуже: наш паровоз всячески избегал остановок в населённых пунктах и предпочитал короткие передышки в открытой казахстанской степи. Воду мы научились добывать растапливая снег, а вот с питанием нескольких молодых организмов была бы трагедия, не будь я прозорливым.
Не жалея денег, мне удалось затовариться в пункте получения техники разнообразными продуктами: тушонкой, суповыми пакетами и даже печеньем. Начальника караула мы чаще всего видели спящим (или в ином лежачем состоянии), но на приём пищи он всегда реагировал своевременно и весьма адекватно.
Наконец-то пункт переадресовки! Заснеженная будка в чистом поле более напоминала деревянный туалет, но там у электрической печки дремал "снеговик", а на тумбочке был самый настоящий телефон. У меня был номер высокого начальства и устное напутствие: звонить только в самом крайнем случае. К моему удивлению откликнулись сразу. После краткого доклада, что всё нормально, голос в трубке радостно пробасил: будете представлены к ордену. Вместо того, чтобы бодро ответить: служу Советскому Союзу! Я сказал: ничего особенного, просто выполняю свои обязанности. Значительно позже понял, что своим ответом я не только лишил себя ордена, но и начальство теперь не могло наградить себя должным образом. А ведь я исполнял две должности. Но скромность и прямолинейность меня украшали попеременно.
Пронизывающий ветер дул мне в спину, снег скрадывал шум, громко скрипя под ногами. Я торопился вернуться в свой тёплый вагончик. Оглянуться меня заставила рыбацкая привычка наблюдать за обстановкой. Через пару путей светил прожектор попутного поезда. Почему-то вспомнил соседа Снегирёва в городе Трубчевске, который уехал на заработки и не вернулся. Все сокрушались: как же так, совершенно не пил и попал под поезд, сделал сиротами троих детей...
Такие грустные мысли заставили меня оглянуться ещё раз. Ну и ну! Поезд проскочил стрелку и уже мчался настигая меня всего через один путь. Когда я оглянулся третий раз, ночной состав летел мне прямо в спину, и через снежную пелену резко нарастал грозный шум.
Чтобы не испытывать судьбу - я соскочил с рельсового пути и занял место между двумя довольно близко расположенными путями. Угадать - по которому промчит поезд было невозможно. Вагоны товарного поезда пролетали перед моим лицом на расстоянии всего около двух метров, то притягивая меня воздушным потоком, то отталкивая...
Это не единственное происшествие той командировки. Начальник караула последовал моему совету и по возвращении в часть перевёлся из боевого подразделения на должность начальника клуба. О его болезни я никому ничего не сказал. Естественно, что свой пистолет в оружейную комнату он сдал самостоятельно. От начальства мы все получили благодарность с записью в личную карточку: "За выполнение поручения командования особой важности".
РАССКАЗ ВЕТЕРАНА ВОЙНЫ
В Трубчевске столкнулся с тем, что новую машину на ночь оставлять на улице не хотелось. И мать предложила переночевать у своей подруги. Вот там мне и повезло услышать фронтовую, необычную историю ветерана Великой Отечественной войны. Очень сожалею, что не запомнил его имени и отчества. Человек жил с осколком под сердцем, поскольку врачи не брались за рискованную операцию.
Вот он и рассказал несколько фактов из своей боевой биографии, которые доказывали тот очевидный вывод, что категорический отказ от положенных на передовой ста граммов водки спас ему жизнь. А ведь он всю войну прошагал в пехоте с ручным пулемётом в руках!
В одной из наступательных операций на сильно укреплённые позиции немцев наш герой заметил, что вражеский миномётчик стал пристреливаться, беря поправки на живую мишень. Разгадав замысел противника, сержант в нужный момент резко изменил траекторию своего движения и мина взорвалась в стороне...
Второй эпизод был крайне необычен. Я не читал и не слышал ничего подобного. Сержант на трезвую голову заметил странного нашего бойца одетого в новенькую плащ-палатку. Стоило ему изредка понаблюдать за атакующей нашей цепью, как выяснилось - это коварный враг, который отстреливал в спину наших командиров, возглавляющих наступление.
Когда наш герой взял в плен переодетого немца, то выяснилось, что под плащом скрывался мундир офицера с крестами и прочими наградами фюрера. За этот подвиг сержант был представлен к награждению орденом и повышен в звании до старшины.
Трубчевск богат богатырями. Через несколько лет в городе была открыта аллея героев Советского Союза. Десять барельефов и один бюст дважды героя. Моим землякам есть кем гордиться.
*** А вот какую информацию по этому поводу выдаёт вездесущий поисковик.
Свидетельства очевидцев.
Нет никаких доказательств того, что выдача алкоголя как-либо помогала воевать. Для медицинских целей спирт был нужен (дезинфекция ран, использование в качестве наркоза при отсутствии других средств и т. п.), однако при употреблении внутрь «наркомовская чарка» больше мешала воевать, чем помогала. Она приводила к значительному росту неадекватного поведения бойцов, рассеиванию внимания и сосредоточенности и, следовательно, сильному ухудшению боевых качеств людей, а также к увеличению числа обмороженных, так как вопреки народному заблуждению, водка создаёт только видимость согрева. Поэтому в послевоенные годы данная мера подвергалась большой критике.
«Вообще выдавали их только перед самой атакой. Старшина шел по траншее с ведром и кружкой, и те, кто хотел, наливали себе. Те, кто был постарше и поопытнее, отказывались. Молодые и необстрелянные пили. Они-то в первую очередь и погибали. „Старики“ знали, что от водки добра ждать не приходится»
Режиссёр Петр Тодоровский.
В послевоенный период "чарка" была повсеместно отменена у всех, кроме подводников.