Неясно снегом моросило
как бы февральскою пургой,
и надо мной, и над Россией
стелился дымом Уренгой.
О стройках века что-то знала,
о чём-то позже прочитала:
Тайшет и Лена, БАМ, ГУЛаг -
кривой плакат и красный флаг.
...А я писала про Барклая,
томилась прошлым и мечтала,
когда вечерняя звезда
взошла и пала в никуда.
Дождём и снегом моросило
и в феврале, и в октябре
бессильным, трепетным курсивом
в Лифляндской латанной дыре.
И под созвездьем Козерога
я оступилась в первый раз,
считалась чопорной и строгой,
и комсомолкой - недотрогой
и не боялась пошлых фраз.
А, впрочем, мне какое дело:
Байкал ли это? Уренгой?
Пурга над пропастью летела,
и я летела над пургой.