Гнутся ветром и ломятся
от порывов верхушки…
Тихо Боже дотронется
непокорной макушки:
«Как тебе нынче, девица?
Всё ли ладно в избушке?»
«Что-то ветер, негодник он,
уж которого дня,
с четырёх, да со всех сторон…»
«Иль святого огня
нет совсем у твоих икон?
Ты забыла меня?»
«Я верна тебе, Боже,
если слышишь, поверь!
Только страшно до дрожи
мне открыть эту дверь.
Я не знаю, но может,
то не ветер, а зверь?
Заколочена гвоздьями,
чтобы не убегать…
Я к околице, Господи,
всё горелая гать,
птицы плачут над гнёздами.
Снова ветер ругать?»
А Господь мне, да тихо так:
«По делам по твоим,
нет ни входа, ни выхода,
пока крест не творим.
За бедою вслед лихо, да
всё один за одним.
Ветры воют не просто так
над твоею избой.
Дай ей свежего воздуха,
свет впусти золотой,
и под этими звёздами
воцарится покой.
И меня тогда вспомнишь,
ни когда тебе страх,
а когда светло в комнатах
и улыбка в устах,
что просила нескромно так
о таких пустяках…»