Жених похож на потного жука,
(потеют ли жуки на самом деле,
кто знает?) под хитином пиджака
у мужика томленье духа в теле,
всей головою в плечи погружён,
топорща усики, сжимая жвалы,
он бабочкой-невестой раздражён,
до свадьбы, глядь какая, не давала,
закован в жестокрылую броню,
в блистающие латы и закрылки,
он вегетарианское меню
с тоской гоняет по тарелке вилкой,
гудящий насекомый рой вокруг
усердно догрызает постный ужин,
жуют и пьют, и слишком ясно вдруг,
что никому и нахрен здесь не нужен,
где всё загажено, заражено
добропорядочным третьеразрядным адом,
сквозь брызги стёкол в тёмное окно
он вылетает разрывным снарядом,
из тесноты, тепла и света, прочь
в зияющее чернотою небо,
фасеточными пикселями ночь
глядит жестоко, дико и свирепо,
сверкают молнии, грохочет гром,
взрываются петарды и фугасы,
летит, летит, сияя серебром
и золотом своей стальной кирасы,
пылающие крылья распростёр,
как будто мирозданье измеряет
(соната № 8, до минор,
в той части, где аллегро замирает).