Не о фиброзной мышце

Только было бы сердце всё это поместить:
звук шагов, снег вершинный, скрипка на перекрёстке, от прощания наших рук на ладонях бороздки, каждый свет, невмещённый в шестнадцатистрочный стих. Вырастай, моё сердце, ты мелкое, ты больно, ты коробка от спичек, комнатка над часовней. Разговор с тишиной, письма друга, гирлянды, сонник - будешь полным, когда остановится метроном. Лишь бы билось желание всё это проживать, лишь бы голод точил во мне норы для важных припасов, вот бы ожило вдруг всё, чего я так сильно боялся - подхребетные монстры и люди-мои же слова. Только б сердце не струсило - морем его окроплю, после - вылечу хвоей, землёй, скандинавским заклятьем. Отрастайте, покойные ветви его, отрастайте и хватайте за струны ветра, чьих-то пальцев велюр. Лишь бы выросла пустошь, кустарником обросла, приняла поселенцев, звучала ручьём и грачами - я бежал бы вперёд, но всегда оставался в начале, ибо связанный с домом отсветится им в зеркалах. Лишь бы воздух, сияние, боли поломанной хруст, лишь бы тесным пространствам бояться мне - космосу сниться.

Только было бы сердце. Я не о фиброзной мышце.
Только было бы сердце у нас - кардиологов чувств.