у входа в рай сидит овчарка,
кусает бога за бока:
когда-то дал он ей такое право,
она и ангелов кусает, но ангелов слегка пока
а бога треплет за подол
налево - вправо.
и как-то вроде было неловко,
но что тут в общем скажешь им?
у них свои там чудеса, и им виднее...
поэтому на это дело мы просто так глядим,
ну как на дерево глядят,
на небо, что синеет.
у них тут свой небесный план,
своих историй закут,
томищи голубиных книг историей шуршат
овчарка тянет за рукав,
покусывает за бок
и засыпает под рукой, бессонницу круша
а мы глядим во весь опор:
ни споров тут о первородстве,
ни чечевичных вам супов,
и ни борьбы за передел,
здесь всяк на месте на своем:
и воины при воеводстве,
овчарка, стало быть, при Нем,
таков ее удел.
вот лезет облако из тьмы,
и облепляет горы,
и мир из ночи восстает,
парящий среди тьмы.
овчарка лает.
бог молчит.
во рту томятся споры
все честь по чести,
чередом,
как наблюдаем мы.