Удар из-за угла, навет и оговор,
змеиный шепоток, иуды взгляд скользящий,
ты начал замечать их с некоторых пор,
поскольку боль от них пошла по восходящей.
По трупам лезть готов ради карьеры тот,
та пакостит и врёт, и подло интригует…
Как хочется всадить им в печень апперкот,
да по судам потом тебя ж и замордуют.
Ах, как умеют льстить, как сладки речи их
перед начальством! Как глумливы за спиною!
Зачем, зачем, зачем я их впускаю в стих
и с этим не могу поделать ничего я.
На подлости людской не время ставить крест,
был вроде человек, но вдруг попёрла дичь вся…
Такая благодать, такой простор окрест
на Южном берегу, где повезло родиться.
Живи и славь судьбу, пой гимны небесам,
прощай всегда друзей – на то ты и мужчина,
но низости людской и тут хлебнул ты сам,
клубится даже здесь мирская бесовщина.
А новая луна плывёт среди ветвей
и в городскую ночь вплывают стаи чаек.
О, кто бы ни был ты, сомнения развей
мои! Меня от них, как пьяного, качает.
Вдали маячный луч то вспыхнет, то замрёт,
невидимый прибой катает гальку мерно,
и пахнет бриз в ночи, как водорослей йод,
да подлости людской им не прижечь, наверно…