Маленький город у океана.
Маленький город - большая рана
Он такой же, как сотни подобных мест.
Нам вцепились в холку Рундштедт и Клейст.
Песок на зубах и песок на пляжах,
Он в нашей крови и в разрывов саже.
И нас смывает волной прилива
Неотвратимо. Неторопливо
Заходят сбоку с протяжным воем,
Над нашим скорбным ненужным строем.
Кто уверял нас, что бог не фраер?
Пять “мессершмиттов” - один “спитфайер”.
А в нем бензина - минут на тридцать.
Он как закуска для этих фрицев.
Он как свеча у святой купели.
Они наелись и улетели.
А тот парнишка в том самолете...
Минуты жизни купил пехоте.
Дымы конвоев печальной лентой.
Мы тянем руки за этой лептой.
Но снова утро. Песок и солнце.
И ветер с моря, разрывов кольца.
И под ногами все тот же пляж.
И в спину цедят нам “bon voyage.”
Те, чья земля сожжена, как сердце,
Кому уже никуда не деться,
Не выпить летнего божоле,
И ни на небе, ни на земле
Не знать пощады, не знать покоя,
Жить на коленях, сражаться стоя,
А мы вцепились в причалы мыса.
Мы убегаем, как-будто крысы.
Они заходят. Хватайте каски.
И вашей крови сгущайте краски.
Чтобы хватило на целый век...
Закрасим слово “позор”, Дюнкерк.