Печаль о прошлом снял ту, паря, летящий снег
В порт облаком вплывает метельный теплоход,
собака где-то лает; как призрак, пешеход.
на чеховскою Ялту, на ХХ1-ый век.
И стали небоскрёбы привычны, как залив,
не вызывая злобы и зависть притупив.
Над морем снег порхает, порхает во дворах,
уже никто не хает былых иллюзий крах.
Уже стерпелись души со стоном рощ и рек,
как будто бы бируши нам в уши вставил век.
Приглушен рокот горя, бессильны маяки,
и отголоски моря, как эхо, далеки…
От спиленных платанов уже притихла боль,
снежинки лечат раны, они, поди, не соль.
Витают, тают, вьются – то скопом, то одна,
как матовое блюдце, луна сквозь них видна.
И кружат горожане в круженье белых масс,
пожалуй, только я не включаюсь в общий вальс.
Ложится, осмеяв ту печаль, пушистый снег
на чеховскую Ялту, на ХХ1-ый век.