ЧТО ТВОРИТСЯ В АННАЛАХ ИСТОРИИ.
На убитых уже никто не обращает внимания, у них просто забирают шинели и перчатки...
02.01.2018.
Продолжая маршировать по не известному нам маршруту и не имея при себе никаких карт, мы сначала идем к деревне Тим, но так и не добираемся до нее, так как поступает новый приказ - свернуть на другую дорогу и двигаться к иному населенному пункту, где стоят наши основные силы. Русские преследуют нас полукругом и периодически обнаруживают себя у нас за спиной. Гранаты, снаряды и патроны у нас еще есть, а к ним имеются несколько крупнокалиберных и легких пулеметов и одно противотанковое орудие.
В избе, в которой мы остановились, есть печь, и для нее мы разломали все изгороди, имеющиеся во дворе. Ночью мы набрасываем сено на ящики с боеприпасами и спим прямо на них. Изгороди быстро сгорают и мы начинаем снимать доски с пола, так как больше топить нечем. Питаемся вареной картошкой с солью и курим махорку. Когда махорка заканчивается, начинаем курить сено. Талый снег служит нам водой для питья, а мыло мы уже забыли, что из себя представляет. Мы выглядим не так уж и плохо: обмороженные руки, с которых сползла кожа, запутанные бороды и грязные нечесаные волосы. На лицах слезы от боли и негодования, вызываемые обмороженными ногами.
Беспрерывная стрельба со стороны русских не прекращается уже два дня и три ночи, артиллерийские снаряды свистят над головой, а красноармейцы, как призраки, внезапно появляются из тумана и так же быстро исчезают. После атаки легко раненые лежат на поле боя до самой темноты, иначе пулеметная очередь обеспечена. Мы вытащили с нейтральной полосы двенадцать тяжело раненых пехотинцев, еще несколько легко раненых до перевязочного пункта доковыляли самостоятельно, два солдата убежали к русским, а один застрелился. Орудие наше больше не стреляет за неимением снарядов, а пулеметные ленты подвергаются жесткой экономии. Предприми сейчас иваны серьезную атаку, нам сразу придет конец. Наша группа тает с каждым днем, все мы обречены на смерть, а намерения врага нам не известны.
Нашей судьбой никто не интересуется, а весь ужас, происходящий с нами, приходится терпеть. Возвращение на родину становится все более призрачной мечтой, но разговоры продолжают вращаться вокруг этой вечной темы. Наше существование полностью отравлено безнадежностью нашего положения, холодом и голодом. Мы страдаем от болезней, но никто нас не лечит, и это раздражает еще сильнее. Остатки товарищества тают, как снег у печки, а на смену ему приходят зависть, взаимная ненависть, беспочвенная вспыльчивость, насмешки и драки. Присутствие смерти ощущается постоянно, хотя на мертвых уже никто не обращает внимания. Их никто не закапывает, просто снимают с убитых шинели и перчатки.
Деньги потеряли всякий смысл. Рейхсмарки скручивают в сигареты или делают ими ставки при игре в карты, или просто выбрасывают. У некоторых такие долги, которые отдать никогда не возможно, да их никто и не требует. Сокровенная мечта каждого из наших оборванных солдат - кусок хлеба и прелесть спокойного сна у теплой печки. Некоторые ушли в себя, другие находят выход во взаимной ненависти или жестокости.
Я ночью стою на посту лицом к виднеющейся вдали деревне, объятой пламенем. Заснеженная земля покрыта туманом, а у железнодорожной насыпи виднеются русские пехотинцы, залегшие в цепь. Они расплываются в темноте и тумане, а беснующийся в деревне огонь выхватывает их силуэты из мрака ночи. Я не могу заставить себя начать стрелять или объявить тревогу, так как стал безмолвным и поставил себя вне закона. Когда следующий часовой сменяет меня, русские, как привидения, исчезают.
Утром мы выступаем, как только рассеивается темнота. Идем через деревни и поджигаем дома, а печки подрываем гранатами. Таков наш приказ - не оставлять ничего, что могло бы обеспечить приют нашим преследователям. Лично меня радует это разрушение, так как каяться за совершенные преступления уже слишком поздно и совершенно бесполезно. Женщины, оставленные нами без крова, плачут, а дети замерзают в снегу. Проклятья несутся нам вслед, но никто не обращает на это внимания. Когда мы хотим покурить, то зажигаем сигареты о тлеющие бревна сожженных деревенских хат. Тупо глядя вперед, продолжаем путь, на ходу держимся за борта грузовиков, чтобы не упасть от слабости. Так добираемся до деревни Оринок.
Наступает Новый год и чувство самосохранения продолжает поддерживать нас. Мы продолжаем выносить жестокие морозы и бессонные ночи, а воля к жизни не перестает кипеть внутри. Постоянная готовность к смерти входит в устойчивую привычку, однако иногда воздержаться от бессмысленных рыданий не удается...
Солдат вермахта Вилли Вольфзангер.
Мои комментарии.
Хунтобандеровцам предоставлять некого, кроме Мазепы, Бандеры и Шухевича.
01.01.2018 опять гуляла с факелами бандеровская нечисть по Киеву и остальным, прославляя Бандеру.
Бандера был холуй гитлеровцев.
Бандера - лютый враг единства русского народа, Руси.
Вопрос. Что было бы, если бы гитлеровцы разгромили Россию, то есть: вместе с убитой Россией, чтоб осталось от нэзалэжности ныне вопящих славу Бандере пробандеренных селюков? Нынездравствующих пробандеренных селюков вообще сейчас не существовало бы, если бы не Россия, которая своей Красной Армией попереломала рога гитлеровским господам-рабовладельцам.
Территория сейчасного нэзалэжного пространства, созданная лениными, сталинами, по плану гитлеровцев, была бы территорией Третьего Рейха.
Планы гитлеровцев не сбылись: гитлеровцев разгромила Красная Армия, в спины бойцов которой стреляли бандеровские слякоты.
Бандеровцы - предатели и лютые враги единства русского народа, Руси.
Мазепу использовали шведы против России.
Бандеровцев использовали гитлеровцы против России.
Нынешних бандеровцев используют США, НАТО, Европа против России.
Селюки-обандеренные, кто вы есть?
Предательство и хитрожопость - вот ваша история, селюки.
Селюки, вы - слякота человеческая.
Долой кровавых оккупантов - киевскую проамеронатовскую хунту и бандеровцев!