Акт 2. ЕВРОПА.
(Я не буду особо растекаться, как мы шли с Алтая на Гамбург. Но на парочке историй – не могу не тормознуться.
(Под Смоленском нас взял весёлый словоохотливый поляк Гжегож, на «вольво». ЕЁ мы сразу упрятали в спалку сзади.)
ГЖЕГОЖ:
- Ну, ты же меня розумеешь, Слава –
Могу одного взять – такая вот справа,
А там…
Я:
- Знаем, Гжесь, мы ментовские справы –
Поверь, уж от нас-то не будет подставы!
С папиром – тип-топ, нам привычны круизы,
При нас – паспорта и шенгенские визы!
(ГЖЕГОЖ довозит нас до Белостока. Идём по дворику, там за столиком сидит хмельная тусовка).
ОДИН ИЗ ТУСОВКИ:
- О, вижу я наследников вагантов!
ВТОРОЙ:
- Нет, Янек, видишь ты москальских франтов!
Я принимаю вызов:
- Не знаю, пан, как вашу милость звать…
ВТОРОЙ:
- Ну, Анджей…
Я:
- Так вот, пан Анджей, должен вас поправить:
Нет москалей – есть москвичи!
АНДЖЕЙ:
- Но…
Я:
- Попрошу не прерывать!
Приятно ль вам, коль буду звать вас – ляхи?
Послушаю я ваши охи-ахи!
ЯНЕК, примирительно:
- Но слушай, друг… да как хоть величать?
Я:
- Но где же ваша польская галантность?
Уж не извольте на меня серчать –
Представлю прежде даму: МИСС ПИКАНТНОСТЬ!
(Весь стол встаёт, все раскланиваются перед НЕЙ, ЯНЕК церемонно подходит к ЕЁ ручке.)
Я (хлебнув «выборовой»):
- Я по-вашему – Славек. Мой путь бесконечен,
Насколько Господь мне отмерил его.
Друг Анджей! Из нас всякий Богом отмечен,
А кто уж и чем – а пойми-ка Его!
АНДЖЕЙ:
- Я рад бы тебе пожелать сотню лет,
Но сколько же вы нам наделали бед!
ОНА взрывается:
- Ах, мы вам наделали!!! Эй, недоучка!
Коль ты уж в истории полный невежда,
Достань-ка блокнот – и к нему авторучку,
А я тебе, деточка, лекцию врежу!
Когда под Грюнвальдом вы с немцами бились,
Кто вам подсобил? Что, не наши ль смоляне?
Без нас вы б такою кровищей умылись…
АНДЖЕЙ:
- То так… но дозвольте, вельможная пани,
А как же разделы Речи Посполитой?
Я:
- А мы что, в ответе за Сталина с Катькой?
Как с Гришкой и Мнишкой, той дурой набитой?
Виню ль вас за них? Нет, клянусь Бозкой Маткой!
А как же насчёт вам Второй Мировой?
Подвинь фэйс поближе, пан Янек!
Еврея черты вижу я, братец мой.
Освенцим, Треблинка, Майданек –
Знакомы ли эти слова, друг-сосед?
ЯНЕК смахивает слезу:
- Сосед! А в Майданеке сгинул мой дед…
ОНА:
- А мой дедок сражался в Войске Польском,
Хоть и в погонах был советского майора.
Под Краковом он принял смерть геройски,
А ведь хотел дойти до Brandenburger Tor’а!
(Бранденбургские Ворота – прим. авт.)
ЯНЕК:
- Ну, что ж, друзья, уж вы туда дойдёте.
Ко мне пше-прОшу в гости. Отдохнёте,
А завтра утром – заведу мотор
И довезу до Brandenburger Tor!
(Мы благополучно отдохнули у Янека. С утра на его «бэхе» махнули на Берлин. За нами неотступно шла «ауди», за рулём которой я в боковое зеркало узрел знакомую фигуру в чёрном капюшоне…)
(В Берлине, на Унтер-ден-Линден, заходим в Gaststaette – так у немцев называются маленькие кафе-бары. Преследующая нас «ауди» паркуется поодаль. ЧЁРНЫЙ пока не выходит.)
ЯНЕК:
- Я тут хотел бы с вами посидеть
И, как вы говорите, потрендеть –
Нам есть о чём. Возьмём сперва пивка,
А там – и водки. Не спешите вы пока?
Я:
- Да мы-то только – за! Но как же, Ян,
За руль-то сядешь, если будешь пьян?
Тебя же полицаи махом сгрябчат!
ЯНЕК хохочет:
- Ещё скажи – пристрелят! Что я - рябчик?
Есть тут отельчик милый. Вот дойду,
Просплюсь, а утром – «бэху» поведу.
Так что, «пенёнзы», Славичек, держи,
Да по пивку нам для разгона закажи!
(ЯНЕК и ОНА присаживаются за столик, я иду к стойке, заказываю три бокала «Радебергера». По ходу, в мой довольно приличный немецкий за годы отсутствия практики закрался изрядный акцент – а ОНА и ЯНЕК и вовсе трендели по-русски. На нас начинают заглядываться посетители. Один, самый смелый, подходит.)
НЕМЕЦ:
- Простите, господа, не из России ль вы?
Я:
- Вы правы, сударь – русские мы львы,
А этот грозный лев – наш друг из Польши.
ЯНЕК (в том же вальяжном настроении):
- И что ж, любезный, нравится вам больше?
НЕМЕЦ:
- Ценю ваш юмор. Во Вторую Мировую
Вы нам по полной мере наваляли.
Но уж уймите ярость удалую –
Амбиции умерить не пора ли?
Ведь Крым…
ОНА взвивается, отбросив всякую политкорректность:
Про Крым, майн херр, уж помолчи!
Крымчанка – я! Я родом из Керчи!
Мозги у вас давно попали в плен
Годзилле под названьем CNN!
Коль хочешь ведать правду, твою мать,
Так слушай – и не смей перебивать!
(Тут к нашему столику подсаживаются все посетители. Всеобщее внимание. Я еле успеваю переводить).
ОНА:
- Крым, братцы, русским был ещё тогда,
Когда Хохляндии и не было ещё.
Но был дебил по прозвищу Хрущёв,
Который с полупьяного бредА
Надумал сбагрить Крым на Украину.
Крымчан спросить согласья – накось-выкусь!
И подложил нам, гад, такую мину –
Она рванула! Разгреби, поди-кось!
И кто же вам наплёл такую муть,
Что референдум шёл под дулом «калаша»?
ОДИН ИЗ НЕМЦЕВ:
- Ну, Меркель…
Я:
-Эй, родимая душа!
Глагол-то “merkeln” что, скажи мне, значит?
НЕМЕЦ (еле сдерживая смех):
- Ну, ты, mein Freund, и задаёшь задачи!
ЯНЕК (хохочет, ни разу не сдерживаясь):
- Нашёл задачу! “merkeln” – врать, м.дить, м.ндить
Х.и пинать, тянуть кота за яйца…
Простите смех – ну, как тут не смеяться!
И вы ей верите? Да нет, не может быть!
Я подхватываю игру:
-А рифма лучшая для слова «Меркель» -
Как по-немецки будет поросёнок? Ferkel!
(Компания раздухаряется. Нас обставляют выпивкой и закусью).
ОДИН ИЗ НЕМЦЕВ:
- Да уж, вам пальца не кладите в рот!
А расскажите русский анекдот!
Я:
- Да анекдотов, не волнуйся, знаю море я,
Но слушай лучше, брат, реальную историю!
ВСЕ:
- Так не томи же душу, Kumpel, сколько можно?
Я делаю лёгкий поклон ЯНЕКУ:
- Так будет байка вам – про польскую таможню!
ЯНЕК:
- О, ты о погранпункте Домачёво?
Я знаю, как умеют там мурыжить!
Я:
- Да, это они делают толково!
Так вот, я как-то навостряю лыжи
Отсюда – на Москву. И вот – таможня ваша.
Тут съехал бы с ума Небесный наш Папаша!
Я сам уж стреманулся, что там с ума сойду:
Там очередь – поболее, чем грешников в аду!
Таможенник копается в шмотье – вот негодяй! -
Как будто жаждет там найти себе билетик в рай!
Ну, коль уж с тупостью бороться,
Так лучший способ – приколоться!
Я подхожу: «А знает ли пан офицер,
В каком году на вас напали фрицы?»
-«В тридцать девятом. Да, пришлось побиться!»
«Тогда, пан офицер, для вас второй пример:
Когда на Беларусь они напали?»
-«Ну, в сорок первом – это мы и в школе знали…»
«А где ж они, позвольте, пан, два года ошивались?»
- «Не знаю…» - «Так у вас же на таможне оформлялись!»
(Общий хохот.)
ЯНЕК:
- И как, пошла ли очередь быстрей?
Я:
- Не помню точно, Ян – был пьян изрядно…
Одно могу сказать: тот дуралей
Меня шмонать не стал – и то уж ладно!
А у меня ж голландский был гашиш –
И вот огрёб служака с маслом шиш!
(Мы ещё посидели, подурачились. Но пора было двигать на Гамбург. Один из немцев, добродушный здоровяк ХАЙНИ, предложил нам переночевать у него, а наутро – доехать с ним до места назначения. Естественно, отказываться мы не стали.
Мы с НЕЙ выходим первыми – ХАЙНИ и ЯНЕК чуть притормозили - рассчитаться с барменом. Открывается дверь той самой «ауди». Нам навстречу идёт ЧЁРНЫЙ.)
ЧЁРНЫЙ:
- Ну и как, короли дорог, от меня убежали?
Я:
- Да нет уж, тебе б поскорей унести копыта!
(Подходят ЯНЕК с ХАЙНИ):
ЯНЕК, мне:
- Он что, твой знакомый?
Я:
- Таких бы знакомых пореже мамаши рожали!
ЯНЕК:
- То понял. Эй, чорний, пока ещё дыча твоя не разбита…
ХАЙНИ подхватывает:
- А может быть, Янек, давай окунём его в Шпрее?
ОНА:
- Ну, окунь, Катуни и Бии тебе было мало?
ЧЁРНЫЙ, оценив угрозу:
- Но я…
Я:
- Эй, ушлёпок, заткни-ка своё ты хлебало!
Покуда мы добрые – брысь! – и давай поживее!
(ЧЁРНЫЙ уходит, бормоча себе под нос какие-то угрозы. Садится в тачку, отваливает.)
(Ни в какой «отельчик» ЯНЕК не пошёл. ХАЙНИ, с его позволения, сел за руль его «бэхи» - у него с полицией проблем не было, у меня вообще сложилось впечатление, что все берлинские «буллис» (по-нашему – менты) - его близкие родственники. Довёз нас ХАЙНИ до своего флэта около Леопольдплац, мы уютно отдохнули. Утром тепло простились с ЯНЕКОМ – он двинул к себе на Белосток – а ХАЙНИ запустил своего «мерина», и к вечеру мы уже втроём бодро маршируем по гамбургской Рипербан к желанному «Кайзеркеллеру».)
(Веселуха началась уже на входе. Со сцены слышатся жуткие завывания в духе нашего сермяжного говнорока. Из зала: “Hau ab, du Scheisskerl!” (Вали отсюда, говнюк!) Уже интересно! Заходим. На сцене кочевряжится… кто? Да-да, читатель, ЧЁРНЫЙ! Публика уже швыряет в него смятыми пивными банками… ещё немного – и бутылки полетят!
ХАЙНИ:
- Слава, как мыслишь, не стоит вмешаться?
Я:
- Стоит. Но только давай по уму…
ОНА:
- Братцы, я знаю, что, как и к чему!
(ОНА вбегает на сцену, сразу привлекая всеобщее внимание. Не владея немецким, бодро шпарит по-инглишу):
- Hey, people! Вы собрались, чтоб поругаться?
Не лучше ль улыбаться и смеяться?
Вот этот donkey был у нас на разогреве,
Теперь – купайтесь в нашем сладостном распеве!
На сцену – клавиши! Уж вдарим, это факт!
(вполголоса, нам с ХАЙНИ)
Вы знаете, что делать, братцы – act!
(ХАЙНИ мягонько берёт ЧЁРНОГО под локоток, доводит его до выхода, откуда вышвыривает его могучим пинком).
ХАЙНИ:
- Я забыл искупать тебя в Шпрее? Ну, извиняй!
Ещё раз появись – кину в Эльбу, парень - бай-бай!
(Возвращается в зал. На сцене уже – ОНА за синтезатором. Я подключаю гитару, подхожу к микрофону:
- Meine Freunde! Мы сплавили надоедалу,
А теперь – хватит пиво хлебать и девочек мацать!
Я напомню вам дату, коль память ещё не устала:
На дворе нынче месяц июнь, а число…
ГОЛОС ИЗ ЗАЛА:
- Восемнадцать!
День рожденья МакКартни!
Я:
- Вот-вот, брат, восславим же Мастера!
ОНА:
- В этот день киснуть мордой – ну, нет, мужики, не по масти нам!
(Я, для разгона, спел Hey Jude, потом Jet, а там уже не удержался от патриотической акции):
- Надеюсь, что нет здесь рабов анти-рашенской истерии?
Так вот что сэр Пол преподнёс нашей маме – России!
(Врезаем Back In The USSR. Публика начинает входить в экстаз. Я уже слышу из зала возгласы: Paul und Linda sind wieder zusammen! – Пол и Линда снова вместе! Ладно, за такой комплимент как же фрицев не порадовать! Запускаем: Komm, Gib Mir Deine Hand! – изначально: I Want To Hold Your Hand!)
(Когда мы начали слегка уставать, благодарные и понятливые гамбуржцы пригласили нас за столик. Ну, тут уже распорядителем бала был ХАЙНИ – здесь его знал даже последний поварёнок.
ХАЙНИ:
- Я знаю, вы тут долго не зависнете.
Куда же дальше сани двигать мыслите?
Я:
- Хотелось бы нам до Израиля добраться,
Но как – пока что не придумал, братцы…
ОДИН ИЗ НЕМЦЕВ:
- Ну, братцы, свезло вам и очень неслабо!
Я – Францем зовусь. Эй, держи, друже, «краба»!(обмениваемся рукопожатиями).
Мой рейс – как раз туда, ведь я – пилот «Люфтганзы».
Так вот: сегодня – пиво, песни, танцы- шманцы,
Назавтра – расслабон и протрезвон.
А послезавтра – на Бен-Гурион!
ОНА:
- Тут есть, дружище Франц, одна заминка…
ФРАНЦ:
- Догадываюсь – с кассою слабинка?
Я разрулю, сестричка, не боись:
Зажгите песняка – и разочлись!
(Мы не заставили себя уговаривать. Пели-пили до утра. Утром прощаемся с ХАЙНИ).
ХАЙНИ:
- Вы будьте осторожней. Чую я –
Хер в чёрном не оставит вас в покое.
Я:
- Да ладно уж – видали не такое!
Leb’ wohl, брат Хайни!
ХАЙНИ:
- Tschuss, mach’s gut, друзья!
(Мы отдохнули у ФРАНЦА, малёк побродили по Гамбургу, а утром третьего дня уже были в воздухе).
(Окончание следует).