осталась с детства привычка страдать зря,
озираться, оглядываться, бояться чужих рук
в карманах, идти по стороне, где от фонаря
свет, и ждать постоянно, что сейчас вдруг
подойдут, как в детстве тогда, менты,
шепнут на ушко: пойдем, динара.
так вот откуда страх этот темноты,
детская привычка ожидать кошмара.
кто-то успокоит, сказав: не бойся,
никого там нет, в этой темноте,
это просто рано темнеет теперь, осенью,
это просто тени тень, тени тень.
в темноте ничего опасного нет,
это самая добрая вещь на свете.
самое страшное – не тьма, а свет,
который нельзя выключать в ночь смерти.
кто-то успокоит, сказав: не бойся
(паника начинается с дрожи в пальцах).
самое страшное – дыхание чейна-стокса,
которое слишком резко обрывается.
самое страшное – открывающиеся под пальцами глаза
и челюсть, которую недодержала
так, что приходится завязать
платком. детская привычка ждать кошмара.
что-то шевельнулось? спаси, боже!
просто тени тень, предрассветный бред.
в пальцах начинается приступ дрожи,
а в моей темноте никого нет.