Частушки. Проба пера
Олег Кротов 2 (http://www.stihi.ru/2017/02/08/5340)
"Целовал я милку этой ночью. Не побрился вечером , забыл.
И щетиной распахал ей тельце-почву. Чем засеял? И не знаю, что растил..."
Японская делегация
Еще не было двенадцати часов дня, а Маринку уже вызвали в кабинет директора.
- Марин, дело есть, - начал ее хозяин Гаврила, - Мы тут контакты с Курилами завязываем, к нам пара бизнесменов приедет. Мы днем наши дела тут перетрем, как наша доставка может выглядеть, а ты им может вечером какую-нибудь программу по Москве организуешь?
Маринка ничего не понимала, - Какую программу, Гаврила Петрович?
- Марин, они нам так намекнули типа эротики вечерней Москвы, вот и отвези их куда-нибудь.
Свою родную мать Маринка не знала, она умерла при родах. Отец женился второй раз и умер трагическим образом от рака легких. Маринку воспитывала ее приемная мать, в еврейском окружении которой она нахваталась массу интересных слов.
Вот и сейчас, поблагодарив японских матерей за таких хороших детей, Маринка закончила свою короткую тираду с "ден шейс верд и" что японцы, если хотят "кис ми а тохэс".
Вежливый и интеллигентный человек Гаврила Петрович пошел мгновенно пятнами, догадываясь только приблизительно, куда его послали.
- Не хочешь, не надо, Клавдию из рыбного пошлем, - сказал он коротко.
Его зам Михал Иваныч, посмотрев на обоих, покачал головой, - Нельзя ее, хворает она щас по женской линии, у нее это, в вагинальной флоре непорядок, так она сказала.
Гаврила выдул из носа кофейные пузыри и побагровев, повысил голос, - Распустились, понимаешь мне, ничего они не могут.
Михал Иваныч успокоительно постучал его по плечу, - Марин, ну чего сидишь, ты все поняла, иди к Степану и придумайте там что-нибудь вместе, что-такое умное и интеллигентное. Я вот сегодня плакаты видел о творческом вечере литературы в бывшем дворце пионеров. Зарезервируй билеты на всех и со Степаном их туда проводите.
- А что, кто-то из нас по японски говорит или там понимает? - поинтересовалась Маринка.
- Переводчик у них свой есть, но вы как-бы хитрость примените, скажите им, это особый поэтический язык, Степан будет дешифровщиком, а ты как бы для корректной передачи информации, - объяснил зам.
Когда за Маринкой закрылась дверь, Гаврила поднял глаза на своего зама, - Миш, ты хоть сам понял чего сказал. Большего бреда в своей жизни я еще не слышал, ты Маринке еще радисткой предложил бы стать на вечер, а Степка пускай Штирлица играет.
- Я проконтролирую их, - сказал зам, - Давить не буду, буду направлять.
Маринка со Степаном встретились за полчаса перед представлением.
- Ты все организовал? - спросила вместо приветствия Маринка.
- Как договорились, - ответил Степан, - Шестьдесят градусов на травах, литра на троих японцев будет достаточно.
- С ума сошел? - зашипела Маринка, - Они же окачурятся, если не во время представления, так к утру, давай поосторожней и сам чтоб не пил, домой меня отвезешь. Закусывать им тоже давай, а не так, чтоб рукавом. В общем все понятно, Степ, я пошла себя приводить в порядок, а ты проведи пока с ними подготовительную работу, только внедорожник этим пойлом не загадь.
По договоренности с их магазином представление начиналось с эротических частушек. До представления оставались считанные секунды.
- Степ, доложи готовность, - сказала Маринка.
- Мы в ложе, - ответил Степан, - Кое-какие мысли я тут на оберточной бумаге от ветчины набросал. Не волнуйся, когда поэт начнет, тогда я и начну с дешифровкой.
Поэт в темных очках вышел на сцену, достал из кармана ком бумаги, очень даже похожей на Степкины заметки на обрывках засаленной бумаги от ветчины, сала и колбасы и начал:
Целовал я милку этой ночью.
Не побрился вечером , забыл.
И щетиной распахал ей тельце-почву.
Чем засеял? И не знаю, что растил.
Степан:
Промчалась буря над деревней воя,
А он ее домкратом раздвигал,
Был не один, в постели было двое
И он нечаянно куда-то там нажал.
Маринка:
Среди быков, среди коров,
Был водопад, звенели струи,
Поэт проснулся без трусов,
Она без лифчика и сбруи.
Поэт:
Хоть не баянист, но пальцы знают,
На какие кнопочки нажать.
А меха одним я раздвигаю,
Девки, скрипочка мне хочет подыграть.
Степан:
Вырвалась, пошла купаться в речку,
В полынье был синий крокодил,
Застучало тут мое сердечко,
Понял я, что я ее любил.
Маринка:
Он находил в болотах гать
И всех крошил осколком камня,
Мозги он мог не напрягать,
Ведь для того есть подсознанье.
Поэт:
Не купайтесь больше в этой речке.
Говорят, что в ней завелся крокодил.
С Дуней слух пустили для утечки.
На себе вчера в кусты я оттащил.
Степан:
С крокодилом этим я напился,
С бешеной коровки молока,
А с утра – грибами я лечился
И считал барашки-облака.
Маринка:
Поэт живет без тормозов,
А голова в отключке стресса,
Пугает он полночных сов,
Когда гуляет он по лесу.
Поэт:
Наберу-ка ягоду малину.
И залью парным всю молочком,
С бешеной коровки. Виталину
Угощу и будет с ней пучком.
Степан:
Повалил он Милку эту в свеклу,
Из грудей понесся в стоне хрип,
Вылетели в деревне целой стекла
И поэт немножечко осип.
Маринка:
Гуляла тоже в этой тишине
И не мечтала, что зайдет гуляка,
Приятней комара убить на мне,
Чем удавить веревкою маньяка.
Поэт раскланиваясь:
Дал для вас я прекрасный аккорд.
И погода на всё подобрела,
Снегопад стал падением горд.
Чтобы тень шла за мной, не отстала,
Степан:
От сумасшествия на грани,
От Дуньки-Виталины и коров,
Сложил стихи в подъемном кране,
Но почему-то без штанов.
Маринка:
Был стих о крокодилах, это да
И в полынью не надо прыгать голым,
А девушки поэтам - никогда,
Тем более в кустах на этом поле.
Степан Маринке:
С Милкой может был он этой ночью,
Но откуда взялся крокодил
И зачем вообще он щупал почву,
Если не совсем еще дебил.
Когда прощались и жали друг другу руки на прощание, Маринка как честный человек подтвердила, что и на самом деле так, развели в Москве-реке синих крокодилов, а они по всей области размножились и людей теперь едят. А стих был очень даже печальный о трагической любви девушки к поэту и когда она поняла свои чувства лежа в кустах, тогда крокодил ее и съел, а безутешный поэт просто сошел с ума.
Японцы остались им очень благодарны за этот совет. Купаться в полыньях они правда не собирались, но это пока, а завтра их Степан пообещал отвести в сауну. Там синих крокодилов нет, это Степан сказал переводчику, приложив руку к сердцу.
На обратном пути домой Маринка сколько не принюхивалась, так и не поняла, выпил ли Степан с японцами и также, как у него возникла эта гениальная идея с синими крокодилами.
- Спасибо, Степ, выручил ты меня, - сказала Маринка, вылезая из машины и поцеловала Степку в щеку, - Я щас как труп, устала, не могу, давай завтра после работы где-нибудь посидим, ладно?
На следующий день Гаврила Петрович выписал премию Маринке со Степаном, сказав, что он очень рад, если он чему-то их в этой жизни научил.