Своя квартира лучше, чем гостиница,
но инфантильность хуже воровства.
Семидесятилетняя Кустинская –
какое, извините, «Три плюс два»?!
Могло растечься всё в достойной плоскости,
но большинством условий лотерей
накрылся путь – теперь наполеонствуйте
и выясняйте, кто из вас еврей.
В бочонке из-под пива юность сквашена –
ядрёная, как ядерный дайкон.
Добавь-ка любопытства – и расспрашивай,
как в демоны я выбился тайком.
Пропах подкожным жиром и скабрёзностью,
и вроде бы не то чтоб от котлет –
ведь Солнце и Юпитер тоже в возрасте,
а красок не меняется комплект.
В бумажных расписаниях столь чопорно
расставлены и встречи, и дела,
а день, когда склероз разбил по-чёрному,
младенчеством сочится из дупла.
Качели в парке… Голос блях тарельчатых…
Скелетный стержень – ивовая ветвь.
Команда братанов была здесь встречена,
когда рабочих почек было две.
Надежда жёлтым войлоком окуклена –
аж птенчики пищат сквозь скорлупу,
и жизнь – компот смородиново-клюквенный
вне соответствий граблям и серпу.
А то, что вы на ветхой койке видите –
всего лишь труп, подверженный солям.
Грудная клеть, форсунки, клеммы, винтики…
Всё – да не всё от трупиков землян.