Не развести послаще, не отсрочить
земного века и родных кручин...
Бери, что дали, - жизнь ещё короче
во времена замены величин.
И в силовом российском этом поле -
ни трав, ни цвета, а добро и зло,
белым-белы от снега ли, от боли -
не разобрать?.. Здесь правду занесло.
И потому сейчас к суду и Богу,
трубач небес, помедли, не зови.
Дай добрести остатнюю дорогу
в потёмках смуты с посохом любви.
А в дольнем крае, как на тракте Млечном,
блистанье льда и битого стекла.
Где, как не здесь, дано взалкать о вечном,
коль бренный скарб всё выгорал дотла!
И эта пустошь самоценной жизни
души как есть ничем не развлечёт.
Нас провели чистилищем отчизны,
где, как отстрел, затеяли учёт.
И нагружали небыли и были,
чтоб на излом был виден человек.
Нам на земле архангелы трубили,
и Судный день тянулся битый век!
* * *
Здесь нужен очень длинный разговор
на время жизни, скомканной, но долгой -
лишь старостью размыкаешь простор,
наверченный российскою дорогой.
Устань, мой сокол, дО смерти устань,
до быстрых слёз и немощи трясучей,
чтоб всё вместив, уже не чуять грань
в сравнениях, когда же было лучше?
Теперь ли клясться и кусать губу
над всеми непреложностями века!
И скучно, брат, вывёрстывать судьбу
эпохою царя или генсека.
И поздно разворачиваться вспять -
ты там живой опоры не отыщешь.
Уж легче к сроку гибельному стать
среди Руси безвестным пепелищем.
Без укоризны эпохальных ран,
без плит надгробных с жалобой к живущим,
и всё едино, что глухой бурьян,
что светлые берёзовые кущи.
О только бы до смертного "прости"
успеть сродниться с лебедою всякой
и запропасть, заглохнуть, зарасти -
не разлюбить навеки, а иссякнуть!