Четырнадцатилетнее бессмертие и я -
мы снова здесь, на мокрых островах.
Ноябрь, ноябрь, ноябрь, ноябрь -
четыре месяца зима
и мы идем, идем, идем,
и дождь идет, и Вавилона нет -
а башня есть, и мокнет под дождем
сирена шпиля. В ноябре
положено оплакивать своих,
петь песни над могилами с утра,
но утру негде наступить -
клопами сожран календарь.
Не видно света. Ярмарочный вой
свивается святой змеи клубком,
и смертный дождь над выжженной землей
идет напалмовым огнем.
Горят дома и лавки, города
уходят в реку, под реку - на смерть -
но мне четырнадцать, мне не попасть туда,
и рано жить, и некогда стареть.