Наше общее небо глотает борт,
белых-белых нас на борту
и жует следа золотой виток.
Города и лица несутся в сток,
прополощенные во рту.
Говорил один ласковый старичок:
где бы ни был дыряв шерстяной носок –
он повсюду колюч, он всегда носок.
Пустота приехала в пустоту,
чемодан со звуком пропал в порту,
и цепляешься взглядом за край пальто,
и гадаешь, велюр это или лайка.
Пустота приехала в пустоту –
собралась мозаика.
Наше общее небо, прикрыв зевок,
выдыхает облачко, и восток
разрывается надвое – как заря
распускает нитки календаря.