съела котлету из макдональдса:
сначала вкусно, потом стошнило.
нет ничего – ни рук, ни голоса
твоего, когда нужно, милый.
нет ничего – ни внутри, ни снаружи
головы, и только когда шапку забыл, ветер
задуванием в уши обнаруживает,
что что-то болит, значит что-то есть.
ты просил меня быть, сказал: тебя мало!
я очень стараюсь (привычка еще с ин.яза)
вчера вечером три часа наблюдала,
как люди едят мясо.
разложены руки на стол, и лак
стерт аккуратно с пальцев.
три часа наблюдала и поняла:
они едят меня, и им нравится.
ты просил меня быть, я тебе обещала,
и сильно стараюсь, но что делать, если
люди голодные, во мне и так мяса мало,
а они его три часа ели.
стало так стыдно за то, что тонкие
руки костлявые, не наесться.
съешьте, может быть, лучше ноги,
они поплотнее. и сердце.
попробуй сама, говорят, и я съела
последний кусок (какой-то жесткий, в плече)
нет ничего – ни тепла, ни тела
ничьего, и не надо, зачем.
в общем, съела кусок себя – не пошло
(жесткий, невкусный: опять стошнило),
разглядела лица людей за столом,
а там ты. я старалась, милый,
приятного аппетита.