И всё, чем жил, туманно

 
Подснежники, снежок витает, солнца долька;
я знал, что одинок поэт, но чтоб настолько…
Снежинки тают, мгла, край моря в белой пене;
как ты уйти могла без слов, без объяснений?

И мысль гнетёт, странна, весь день в пространстве сером,
что нищая страна гнобит пенсионеров.
И молодёжь гнобит, им в жизнь входить мешает:
прибоя динамит тревог не заглушает.

Как ты могла уйти? Смотрю на давний снимок.
Господние пути, увы, необъяснимы.
Нас никому не жаль из власть имущих ныне
и потому печаль в глазах, когда-то синих.

Империя – ау!  Ау! – дни наши счастья.
Тебя я не кляну, сам виноват отчасти.
Ответов не найти в несовпаденье мнений.
Как ты могла уйти без слов, без объяснений?

Волос коснулся снег, стал волос цвета снега,
а  ХХ1 век не  сдерживает бега.
Бежит в иную даль, не ведая предела;
зелёная эмаль залива потемнела.

И всё, чем жил,  туманно, и поневоле грустно,
а церковь Иоанна белеет Златоуста.
Сияют купола, и чаек лёт парящий,
в борьбе добра и зла –  зло побеждает чаще.

Печали  тень легла на городские тени:
как ты уйти могла без слов, без объяснений?
Виток, ещё виток снежинок (вальс иль полька?);
я знал, что одинок поэт, но чтоб настолько…