Дрозды поют, как летом, в январе,
в зените солнце, тени во дворе
такие чёткие, как летом, и тепло,
а ты поэту говоришь, смеясь: трепло!
Мол, день хороший, кто же спорит, но зима
ещё очнётся, и опять сойдёт с ума,
опять дожди пойдут, на горы ляжет снег,
не зря февраль угрюм в Крыму, как печенег.
Я отвечаю: кто же спорит, но февраль
угрюм-угрюм, а на поверку – тоже враль,
ведь в феврале миндаль цветёт и алыча,
и море тихое сверкает, как парча,
довольно часто, и к тому ж ещё, заметь,
что в феврале дрозды похлеще будут петь.
Так в жизни всё: средь самой чёрной черноты
вдруг снег блеснёт, вдруг распускаются цветы.
Но, чтоб не сглазить, ты опять твердишь: трепло! –
и смотришь чисто так, сердечно и светло,
что впору мне дроздом январским песни петь
иль рифмы пробовать, звенели чтоб, как медь…