(Голод 1946 – 1947 г.г.)
Начало: http://www.stihi.ru/2017/10/22/12033
1.
Рук на селе не хватало.
Дети да бабы… Они
сами, не много, не мало,
с кровью свои трудодни
честным трудом добывали…
Глянь на ладони! Мозоль!
…Как эти руки ласкали…
Помнит ли эта юдоль –
Что называлось любовью?
Как это – просто любить?
Как это, двинувши бровью,
сердце мужское разбить?
«После долюбим…» - шептали
бабы в колхозных полях –
«Может, напрасно прислали
нам похоронки? …Земля
русская очень большая…
Может, мужик заплутал?
Ищет дорогу, решая,
нужен? Не нужен ли стал?»
2.
Еле управились в сроки
Вешки, закончив страду
сева весеннего… Крохи
мыши теперь не найдут
в новых колхозных амбарах.
Всё, до зерна, в борозде!
Четверть угодий – под «паром».
Сеять-то, нечем… Везде,
лишнего хлеба не сыщешь.
До килограмма учёт.
План только…
Больше на тыщу
снова прибавили…
Вот…
Наш председатель изъездил
вдоль-поперёк сто дорог
в поисках силы полезной…
И подсобрал, сколько смог,
разного люда в районах,
тех, что поближе… Хвалил
Вешки свои, кроме оных…
…К лету народ повалил…
Много народу бежало
в годы войны на восток…
Те, кого шибко прижало,
в этом увидели прок.
«Голому что собираться?
Подпоясался, и в путь!»
Кто будет там разбираться,
что не крестьянская суть
с места срывала в дорогу
тех, кто по воле судеб,
ехал в колхоз на подмогу.
Ехал выращивать хлеб…
В брошенных хатах селились
сразу по две-три семьи…
Чем-то друг с другом делились,
хоть не хватало самим
часто обычного хлеба…
Что тут о масле мечтать?
Главное – мирное небо,
дом и работа… Подстать,
каждому, в меру талантов,
место работы нашлось…
...Даже троих музыкантов
приняли Вешки в колхоз.
Правда, бывали и драки,
сплетни пошли и навет…
…И заявленья о браке
стал принимать сельсовет…
3.
Строили семьи и планы,
слушая речи Вождя…
Кто-то обмолвился: «Рано,
радость-то… Нету дождя
с первого мая, ребяты…
Высох вдоль речки настил…
Как бы нас голод проклятый
вновь за химок не схватил…»
«Тьфу, на тебя, балаболка!
Каркаешь, мать твою так!
Ну, не язык, а иголка!
Что ты лопочешь, дурак?»
«Сам ты дурак, и не боле!
Ладно… Я так… Не со зла…
…Давеча был я на поле…
В «трубку» пшеница пошла…
Только листков маловато –
два или три – недобор.
Так что, не зря я, ребята,
начал такой разговор…
…В речке воды меньше меры -
отмель цепляет паром…
…Так что, примите на веру –
было так в тридцать втором…
…И у Панкрата в колодце
меньше водицы теперь…
…Так что, поверить придётся.
Коли не хочешь – не верь…»
…Нет… Не ошибся… Всё лето
жарило так, что держись…
Словно скончание света
близилось снова… И жизнь
снова смеялась над теми,
кто, не жалея труда,
бережно… каждое семя
в землю бросал… А беда,
скалилась снова беззубой
пастью с голодной слюной…
…Иерихонские трубы
справились бы со стеной
южного ветра… Сухого,
словно от русской печи…
Мало ли было плохого?!
…Только, кричи – не кричи,
засуха…
Засуха снова…
Слышно
как точит косу
смерть на тебя…
И любого
Ангелы здесь не спасут…
4.
Снова беда и поруха…
Еле клюкой шевеля,
сморщилась, словно старуха,
сжалась в морщины земля…
…Полупустые колосья,
россыпь зерна на меже…
…Рвёт из-под плата волосья
баба: «Доколе, уже
гневаться будет на небе
Бог?! Или нету Его?!
Я же молилась о хлебе!
Хлебе насущном! Всего
надобно мне, чтобы дали
хлеб за мои трудодни…
В тридцать втором голодали!
Что ж, так сердечко саднит?!
В тридцать втором потеряла
деток двоих из пяти…
Что тебе, Господи, мало?!
Хочешь их всех соскрести,
чтобы следа не осталось
нашего рода вовек?!
Горя мне столько досталось…
Или Ты не… человек?!..»
Власть показала личину,
кукиш свернув мужику:
засуха стала причиной
роста цены на муку…
Тут, уж, народ не сдержался:
«Что ж, только вдвое?! Давай,
впятеро!!!» - и матюгался
так, что лови – не зевай.
«Где ж, это видано, братцы?!
Срезали нам трудодни…
Что нам?! Живьём закопаться?!
Или сдурели они
там, за кремлёвской стеною?!
Сталину надо писать!!!
Ехать в Москву!!! Кто со мною?!..»
…Долго ещё сотрясать
воздух в прокуренном клубе
можно бы… Только всё зря…
…Вновь из района Ралдугин,
где-то в конце сентября,
прибыл… И снова назначил
сход на колхозном дворе,
утром пораньше… Иначе,
сдохнешь на этой жаре…
Начал Ралдугин с угрозы,
пот вытирая со лба:
«Что за напрасные слёзы?
Что это за городьба
жалоб в район и газеты?
Что? Голодаем уже?
Вы прекращайте мне это!» -
брызгал слюной в кураже
крупный начальник районный
и по трибуне стучал, -
«Мигом построю в колонны
и, прямиком - на причал.
Там – на баржу, и прощайте!
Плачут по вам топоры!
Вы, это мне... Прекращайте
ересь нести до поры!»
Сыпал народ без разбору
в кучу вопросы свои…
Кто с матюгом, кто с укором
про трудодни и паи...
Про приближение скорой,
видно, голодной зимы…
Бились, как кречеты, споры…
Бились сердца и умы…
И, покраснев от натуги
(где ему перекричать),
выстрелил в воздух Ралдугин,
рявкнул:
«А, ну-ка, молчать!!!
…Слушать меня!
И не вякать!
Мигом башку прострелю!
Хватит напрасно балакать –
этого я не люблю!
Всем трудодни отоварят –
пять килограммов на нос.
Кто за спиною базарит?!
Это решённый вопрос!!!
Вносится так же поправка,
чтобы жилось веселей…
Хлебная будет надбавка –
ровно сто десять рублей!»
Снова, как пойманный ёжик,
в иглы пошли мужики:
«Сотня рублей? Это что же?
Два килограмма муки?
Три каравая на месяц?
Сам-то, сумеешь так жить?
Что нам, детей-то, повесить,
или в гробы уложить?
Все мы, за что воевали?
Ты человек или зверь?
Чтобы свои издевались
хуже фашистов теперь?»
Но, отмахнувшись наганом,
прыгнул Ралдугин в возок
и заорал: «Хулиганы!
Видно, Ежов вам не впрок
был в довоенные годы?
Мигом напомню! А, ну,
вражья, кулачья порода!
Нет бы, радеть за страну!
Нет бы, работать, как надо!
Нет бы, себя не жалеть!
Ну, вы припомните, гады,
крепкую властную плеть!»
«Ладно, пугать-то… Видали
всяких пугальщиков мы…
Вместе страну отстояли!
Что нам бояться тюрьмы?
Был тут один у нас… Харин…
Долго ходил по земле,
долго пугал и базарил…
…Выдохся, падла, в петле…»
5.
Опытом горьким научен
многострадальный народ…
Чёрною, чёрною тучей
снова вползал недород
каждому смертному в душу…
Голод – не тётка: не даст!
Лучше за крошку задушит,
чтоб самому не пропасть…
Те, кто умней, не зевали.
Зная, как встретить беду,
в землю запасы ховали…
Выдрали всю лебеду,
и на просушку – под крышу,
всё на верёвках – под кров,
чтобы злосчастные мыши
не добрались до снопов.
Даже очистки с картошки
выбросить, кто бы посмел…
Так, по чуть-чуть, понемножку
люд перед смертью смелел…
...Дети, и те не сидели.
Был у них «детский колхоз».
Только из школы успели –
мигом на речку! …Рогоз
в жиже прибрежной копали
и собирали чилим…
Ночью на сетках не спали –
вдруг попадётся налим
или огромная рыба,
чтобы… размером с кита!!!
…Детям-то, как без улыбок?
Пусть у ребёнка мечта
будет получше, чем эта –
выжить любою ценой…
…Дай, Ты, им, Господи, света…
Мира и жизни иной…
Правда, не все отличались
совестью крепкой… Увы…
Кражи в подворьях случались…
По приговору молвы,
пришлых во всём обвиняли.
Дескать, свои не берут!
И на соседей пеняли –
спрятали сами, и врут…
Вечно… Отныне до века,
голод, болезнь и война
корчили вид человека…
…Есть здесь причина одна,
что над любым тяготеет
грешной, постыдной виной:
«Выживет тот, кто сумеет
выжить любою ценой!»
Кто больше всех возмущался,
сам по ночам воровал,
и поутру возвращался…
А за плечами – чувал,
надранных наспех, колосьев
с общих, колхозных полей…
…Так что, наверное, бросьте
сами судить, кто подлей…
Слухи дошли до района…
Дескать, воруют… Не спят!
Вскоре из спецбатальона
роту пригнали солдат
с чётким, как выстрел, приказом:
«Строго поля охранять!
Вора увидел? Так сразу
беглый огонь применять!»
…Семь человек
постреляли
в эту
лихую страду…
… «Много ли,
воры-то, взяли?
Горсть колосков…
На еду…»
Долго
зимою
голодной
тянутся
мрачные
дни…
Дети
на печке
холодной,
под
одеялом
одним
в избу
глядят,
как волчата –
им бы
чего бы
поесть…
Сух
кукурузный
початок…
Вспухшим –
и с печки
не слезть…
Трудно
с голодной
ангиной
зёрна
сухие
глотать…
Только
дожить бы…
Не сгинуть…
Только бы
выжить,
и встать!
…Вешки
под саваном
белым
видят
голодные
сны…
…Самое
главное
дело –
как бы
дожить
до весны…
……….......
…………...
…………...
…………...
Продолжение: http://www.stihi.ru/2018/12/08/7313
(январь 2018 г. СПб)