Строки написаны на основе стиха
Мирры Лохвицкой «В скорби моей» (стих внизу),;
в каждой строфе каждой части:
первые 2 строки – М.Лохвицкой,
остальные – мои, Н.С.
=============================
Мирро-Лохвицко прощальное
===============================
***
1.
В скорби моей никого не виню.
В скорби – стремлюсь к незакатному дню.
В скорби, лишь в скорби, всю жизнь оценю –
С грустью монаха-тибетца.
В скорби моя расцветает любовь.
В скорби моя вездесущая боль –
Боль, где страдаю, болея тобой, –
И не могу наболеться.
К свету нетленному пламенно рвусь.
Мрака земли не боюсь, не боюсь.
Да, я, наверное, умер – и пусть:
Жалко ли бренного сердца?
Если при жизни не билось оно:
Выпив коварной измены вино,
Мёрзло и стыло, погасши давно,
Жаждая смертью согреться.
2.
Счастья ли миг предо мной промелькнёт,
Злого безволья почувствую ль гнёт, –
С избранной тропки ничто не свернёт:
Жажда согреться – безмерна.
Ма'нит огонь, что мерцает во мгле:
Чудятся ангелов лики в огне.
Боже, подай просветления мне –
Вера в тебя неизменна.
Так же душою горю, как свеча,
Так же молитва моя горяча,
Так же я жажду тебя величать –
Вечно: всенощно-вседенно.
Славя тебя, сердцем немо кричу:
Боже, узри покаянья свечу –
Только с тобою быть рядом хочу,
Верой горя вдохновенно.
3.
Молча пройду я сквозь холод и тьму,
Радость и боль равнодушно приму.
В жизни видал "и суму, и тюрьму" –
Сна устрашусь я навряд ли.
Прочь, все иллюзии страха извне,
Я не страшусь потеряться во тьме,
Ибо Господь, что сияет во мне –
Светлая нить Ариадны.
В смерти иное прозрев бытие,
Смерти скажу я: «Где жало твое?»*
Расхохочусь я в обличье змее:
«Страсти твои – не реальны.
Жаль же меня – и в объятьях души:
Смерть не страшна
для бессмертной души»...
С Господом я! – и Господь мой решил:
Стану я светом астральным!
Новой звездой над Землёю взойду!..
Если же вдруг окажусь я в аду –
Астрою вспыхну в осеннем саду,
Свет проливая прощальный,
Стих навевая печальный
Только тебе ..– да осеннему дню.
В скорби моей никого не виню.
--------------------------
в каждой строфе каждой части:
первые 2 строки – М.Лохвицкой,
остальные – мои, Н.С.
*читается по-ст.-церк. (е вместо ё) – по типу «бытие мое, житие мое»
***
Николай Сысойлов,
11-12.01.2018
=============
Коллаж мой – на основе фото из интернета
[Ми'рра Ло'хвицкая (Мария Александровна Лохвицкая, 1869-1905),
Константин Дмитриевич Бальмонт (1867-1942) – об их романе см.внизу].
=============
Мирра Лохвицкая
«В СКОРБИ МОЕЙ»
В скорби моей никого не виню.
В скорби - стремлюсь к незакатному дню.
К свету нетленному пламенно рвусь.
Мрака земли не боюсь, не боюсь.
Счастья ли миг предо мной промелькнет,
Злого безволья почувствую ль гнет, -
Так же душою горю, как свеча,
Так же молитва моя горяча.
Молча пройду я сквозь холод и тьму,
Радость и боль равнодушно приму.
В смерти иное прозрев бытие,
Смерти скажу я: «Где жало твое?»
http://www.stihi-smerti.ru/loxvickaya3.html
==============
Коллаж мой – на основе фото из интернета
[Ми'рра Ло'хвицкая (Мария Александровна Лохвицкая, 1869-1905),
Константин Дмитриевич Бальмонт (1867-1942) – об их романе см.внизу].
Некоторые исследователи считают Мирру Лохвицкую основоположницей русской «женской поэзии» XX века, открывшей путь А. А. Ахматовой и М. И. Цветаевой.
В 1891 году М. А. Лохвицкая вышла замуж за инженера-строителя Евгения Эрнестовича Жибера, от которого было 5 детей.
М. А. Лохвицкая и К. Д. Бальмонт познакомились предположительно в Крыму, в 1895 году. Сближение было предопределено общностью творческих принципов и представлений двух поэтов; вскоре «вспыхнула и искра взаимного чувства», реализовавшегося в поэтической переписке.
Отношения Бальмонта с Лохвицкой, на взгляд обывателя, граничили с безумием: это был страстный, многолетний роман в стихах — Константин преследовал Мирру, та от него ускользала, а если и отвечала взаимностью, то только на бумаге.
Бальмонт в стихах поэтессы стал «Лионелем», юношей с кудрями «цвета спелой ржи» и глазами «зеленоватосиними, как море». «Литературный роман» Лохвицкой и Бальмонта получил скандальную огласку; неоднократно подразумевалось, что оба поэта были физически близки. П. П. Перцов, упоминая об их «нашумевшем романе», отмечает, что последний «положил начало» прочим романтическим увлечениям Бальмонта.
Именно из-за Мирры дружба Брюсова и Бальмонта оборвалась, за этим последовали ранняя смерть Лохвицкой (биографами утверждается, что она увлекалась мистикой, магией, спиритическими сеансами) и посыпавшиеся на Бальмонта несчастья. Его ребенок умер, чуть не погибла жена. Он стал сильно пить, напившись, впадал в безумие.