Вот, что ни говори, а мыслью века
Останется желание прыжка.
И вид у ней преясный человека,
Что трогает рукой суть потолка.
Над толпами вознесся вскриком легким,
И описал рукою той дугу...
И взгляд на облако цепляет: вещим
Он видит взгляд свой мощный, не могу...
Он раздирает им века и вехи
Он расставляет перед охнувшей людской
Взволнованной, бухтящей массой, что с тоской
Засмотрит мысль ту — отрадны человеки.
Гонимые печалями сюда,
На площадь рокота и силы верить
В великие, чудесные года,
Которыми дано им век измерить.
Но сколько не сменялось бы преясных ликов,
Что трут ладошкой в небе мысль о рае,
Под небом вечно отзвук тлеет сущих кликов,
И образ толп, и дым, и всхлип в угаре.
И звонкий восклик и рука в толпе взметнувшись
Содержит кулаком всю правду мира.
Но мир, на весь свой ход исторьи оглянувшись,
С тоскою смотрит на приблудного кумира.
Когда же будет мысль о том что трезво?
О том, что поглощает суету...
И небо медленно ползло и в нем как язва
Грызет бессмысленно глазами пустоту.
Язвительные взгляды, обидны жесты.
А кто-то просто соглашаясь закивал.
А кто-то прошел мимо, шаги часты.
И кто-то ноги как бы шагом заплетал.